Толстовство произвело сильное брожение в русском обществе, хотя, вопреки намерениям Толстого, не создало учения в том духе, в каком он хотел, потому что все его нападки в очень своеобразной форме как бы повторяли те выпады, которые позволяли себе нигилисты вроде Чернышевского и Писарева несколькими десятилетиями раньше. Если от этих нападок было найдено противоядие, была вскрыта их нелепость и абсурдность, то здесь эти удары как бы снова заставляли кровоточить только что затянувшуюся рану. Последователей толстовского учения было немного, но тех, которые снова из-за этих нападок на неискренность и абсурдность церковного учения оставляли
Церковь, было большое количество, поэтому оно так беспокоило многих русских пастырей и иерархов.
Были выступления по поводу Толстого св. Иоанна
Кронштадтского и других, сейчас это во многом утратило актуальность, потому что как выдающемуся писателю Толстому воздается должное, о чем говорил Николай II, который скорбел о том, что умер крупный русский писатель, но все его сочинения, в которых он пытался обосновать создание новой религии, никакой значимости не имели и популярностью не пользовались.
Такого рода деятельности сильно способствовала специфическая атмосфера, сложившаяся в России в конце 19 века.
Что же тогда происходило?
Как раз после смерти Александра II к власти приходит
Александр III, чьим учителем был достаточно крупный мыслитель
Константин Петрович Победоносцев. Он был только на год старше
Толстого (родился в 1827 г.) и дольше, чем кто-либо, был обер-прокурором Святейшего Синода. Он стал им в 1880 г., еще при Александре II, и в течение 25 лет находился на этой должности, оказав очень большое влияние на всю духовную жизнь
России.
Победоносцев был человеком искренне верующим и преданным
Православию, но нельзя сказать, чтобы он поддерживал все то святое и здоровое, что было в Православной Церкви и что необходимо было поддержать. Он получил замечательное образование, враждебности к Церкви никогда не проявлял. В юные годы он перевел на русский язык книгу Фомы Кемпийского "О
подражании Христу". Это свидетельствовало о том, что у него проснулись духовные интересы, но говорило и о том, что он чужд духовным интересам РПЦ, потому что в то время были широко распространены сочинения Игнатия Брянчанинова, Феофана
Затворника и других, которые говорили о ложности и тщетности этого направления. Вся жизнь и духовная практика Победоносцева была далека от восторженной экзальтированной мистики Фомы
Кемпийского, но какие-то духовные мистические интересы были у
Победносцева полностью утрачены. В своем мировоззрении он отчасти сближался с Достоевским - глубоким поклонником той религиозности, которая существовала именно в простом русском народе. По этому поводу у него есть немало восторженных высказываний, которые тем не менее не могут не вызывать чувства некоего недоумения.
Вот что он писал о русском народе: "Народ чует душой. Он, народ, не понимает решительно ничего ни в словах службы церковной, ни даже "Отче наш", но это неважно, ибо истина постигается не разумом, но верою. Самые драгоценные понятия находятся в самой глубине воли и в полумраке".
Отчасти это верно, но чтобы как-то сохранять веру в этот сложный период одной только детской веры совершенно недостаточно. Победоносцев свою враждебность ко всякой рефлексии, ко всяким проявлениям разума и, как ему казалось, чуждой народной вере духовности распространял не только на людей инославных или материалистов - у него было явное отталкивание от тех, кто служил как раз духовных вождем, кто почитался русским народом, перед верою которого он преклонялся. Повторю замечательное наблюдение, которое высказывает в своем сочинении митрополит Вениамин Федченко. Он говорил о том, как его потрясло то обстоятельство, что учась в
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.