В Оптиной пустыни стали возрождать старчество, пользуясь примерами, заимствованными из Нямецкого монастыря и духовных сочинений Паисия Величковского. У многих возрождение старчества вызывало опасения, что оно может подорвать иерархическую дисциплину, поэтому со стороны отдельных владык было и противодействие. Вообще для бюрократически-административного типа мышления, которое было у большинства синодальных чиновников (а от них перешло ко многим русским архиереям), всякое явление авторитета, который основан не на должности, а на святости человека, представлялось опасным: как бы чего не вышло. Одно дело, когда человек занимает определенное место и имеет некое количество наград, чем и определяется его значимость. В случае чего такого можно лишить наград и отправить на покой. И совсем другое - когда значимость человека определяется его духовными достижениями.
В Оптиной пустыни появляется старец Лев. Первые старцы
(Макарий, Лев) не стремились привлечь к себе много народа и были приглашены настоятелем архимандритом Моисеем для того, чтобы устроить в монастыре монашескую аскетическую духовную жизнь. Но не без смотрения Божиего к ним стал стекаться народ.
Преподобный Серафим и другие подвижники были любителями уединения и монашеского аскетического подвига. Преподобный
Серафим только по прямому указанию Божией Матери отворил двери своей келлии и стал всех принимать. Точно так же оптинские старцы Лев, а потом Макарий стали принимать народ, духом чувствуя, что это - воля Божия и они не могут отказать людям, ищущим духовного наставления и утешения.
Замечательно, что этот монастырь, в отличие от многих других, стал привлекать к себе людей из новых слоев населения.
Раньше старцев посещали в основном представители купечества и крестьянства, то теперь вокруг Оптиной пустыни возникает кружок образованных людей - выдающиеся представители русской интеллигенции, такие, как братья Киреевские, которые переезжают в Оптину и содействуют изданию там духовной литературы.
Духовная литература издавалась на Руси и раньше, но далеко не вся она встречала интерес со стороны русского образованного сословия, подверженного влиянию западной культуры. Но единство выдающихся подвижников - оптинских старцев и глубоко образованных, знающих западную философию людей - братьев Киреевских - как раз и способствовало отбору и комментированию этой литературы, благодаря чему ее влияние на представителей образованного сословия заметно возросло.
Оптинский монастырь начинает привлекать к себе все больше и больше народа: Гоголь, будущий обер-прокурор Синода Толстой,
Хомяков и все славянофилы.
Когда у епископа Игнатия спросили, кто из монахов наиболее глубоко понял духовный подвиг и лучше всего совершает
Иисусову молитву, он назвал подвижника, который пек просфоры в одном из не самых знаменитых монастырей. Этот подвижник совсем не стремился к известности, но он и подобные ему оказывали заметное влияние на духовную жизнь русского общества. Здесь нужно упомянуть наших известных владык - Филарета Московского
(Дроздова) и Филарета Киевского (Амфитеатрова), епископа
Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника. Не нужно думать, что не было других замечательных подвижников - таких, как Мелетий
Харьковский (в миру Михаил Иванович Леонтович) (1784-1840), замечательный аскет, проводивший углубленный подвиг, о котором мало кто знал. И только случайно выяснилось, насколько глубока духовная жизнь владыки, которому пришлось перенести немало неприятностей. На него писали неосновательные доносы, но потом все-таки осознали, что это глубокий подвижник. Но особенно прославлен он не был и такого влияния, как духовные писатели епископы Игнатий и Феофан, не оказал.
Несколько слов о митрополите Филарете Дроздове, недавно причисленном к лику святых, и митрополите Филарете
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.