Наполеона I, по которому французская церковь фактически папе не подчинялась, он оставался лишь ее духовным главой, а решалось все по указанию короля.
То же самое было в Австро-Венгрии: император Иосиф, современник
Екатерины II, замыслил множество реформ в духе просвещенного абсолютизма (в частности, закрыл много монастырей, как это делали Петр
- 6 и Екатерина), регламентировал те направления в жизни общества, которые должна была регламентировать церковь. И несмотря на большую обеспокоенность папы, который даже приехал на свидание с императором, католическая церковь ничего не смогла здесь изменить. Даже монастырь, где произошла их встреча, оказался з 4а 0крытым после того, как папа вернулся в Рим. Само уничтожение ордена иезуитов произошло вопреки папскому желанию, под сильным давлением светских правительств, которые, несмотря на несогласие папы, запрещали орден в своих странах, а потом требовали, чтобы папа подтвердил это, что в конце концов и было сделано. Иезуиты вели такого рода пропаганду: ваша церковь зависима от светской власти, отсюда все ваши беды и нестроения. Нестроений, конечно, было очень много. Вот если бы вы присоединили 4с 0ь к римской католической церкви, которая стала независимой, потому что папа независим, тогда независимая иерархия могла бы заботиться об исправлении всех бед.
Мы видим, что сам папа был независим, потому что за влияние на
Рим спорили несколько враждующих друг с другом государств. Отчасти это напоминает "независимость" Киевского митрополита в период удельной раздробленности Руси, но если говорить о церквах в крупнейших государствах, то там церковная иерархия (в частности католическая) не была более независимой, чем иерархия в России. Так что и относительно, и по существу реформа не носила такого характера, как о том говорили сначала римско-католические, а потом и антицерковные материалисты типа
Герцена, о чем мы еще будем говорить неоднократно.
Очень важным фактором было то, что во время реформы было подчеркнуто: Русская Православная Церковь является частью Церкви вселенской и без согласия патриарха вводить в ней какие-то реформы недопустимо, непозволительно, невозможно. Это хорошо понимал Феофан
Прокопович, и именно на этой почве между ним и митрополитом Стефаном
Яворским возник ожесточенный спор. Встал вопрос о том, поминать ли патриархов за Богослужением, как поминали их раньше, или нет. Стефан
Яворский отстаивал ту точку зрения, что очень хорошая форма:
"Помолимся о вселенских патриархах православных и о Священном
Правительствующем Синоде". В ней не содержится никакого ущерба для синода, и народ будет доволен. Но Феофан говорил, что это неразумно, скверно и то, что народ будет доволен, это плохо, и всячески старался реформу провалить или остановить. Это свелось к тяжелому для Стефана компромиссу: поминовение патриархов было оставлено только в том случае, когда Литургию служит первоприсутствующий член синода, да и то лишь в синодальной домовой церкви, чтобы народ, которому такого рода поминовение было бы приятно, не мог его слышать. Это была попытка вытравить из народной памяти зависимость от патриархов КПльских.
Надежды протестантов и самого Прокоповича основывались на недомыслии: они не понимали ни характера русского общества, ни внешних политических интересов и задач России. Если бы протестантская реформа произошла, это вызвало бы отпадение всего народа от царской власти. И
так уже очень многие под влиянием старообрядцев поговаривали о царе-антихристе, если же было бы нарушено единство с Церковью вселенской, то это было бы подпиливанием сука, на котором сидишь. Сила русских самодержцев была именно в том, что народ верил им и любил их как царей православных. Этого не чувствовал Петр.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.