Антонин Грановский (до этого многие, особенно из сочувствующих обновленцам, но более или менее честные люди пытались о нем говорить как о человеке идейном, который просто согласился взять на себя бразды правления, когда ему это предложили обновленцы), оказывается, он уже тоже до обновленческого переворота около месяца участвовал в секретных переговорах с ГПУ и во всяких инструктажах, т.е. он тоже шел на соглашение с ГПУ.
Когда патриарх был арестован, к нему является группа (там был
- 9 Калиновский, Введенский, Белков, псаломщик Стадник), приехавшая из
Петербурга, она приходит к нему несколько раз во второй половине мая и говорит о тяжелом положении Церкви и о том, что нужно передать управление кому-то из иерархов, потому что Церковь осталась без управления, а они выхлопотали возможность такой передачи власти.
Сейчас многие высказывают недоумение, почему патриарх с этими людьми разговаривал и давал им какие-то записки. Некоторые говорят, что он с самого начала понимал, кто перед ним стоит, поэтому фактически никакого доверия не оказал, но мне кажется, что дело обстояло не совсем так. В то время когда они пришли к патриарху он, прекрасно зная их убеждения и, конечно, не разделяя их, все же у него не было достаточно оснований предполагать, что они стали предателями Церкви, иудами.
Еще в марте-апреле, когда шло изъятие церковных ценностей в
Петрограде, митрополит Антонин, в принципе выразивший согласие с посланием патриарха, но стремясь к тому, чтобы изъятие прошло без эксцессов, использовал связи этих людей в переговорах с Помголодом, и там был достигнут компромисс, который тогда приветствовали все, даже большевистские газеты. Прославлялся мудрый умеренный митрополит, который якобы открыл эру новых отношений Церкови с государством. То есть тогда связи с большевистскими лидерами принесли некую пользу.
Поэтому и здесь можно было ожидать, что несмотря на их безусловно неприемлемую для Церкви позицию они опять-таки желают использовать эти связи для церковной пользы.
С другой стороны, особого доверия им оказано не было. Патриарх согласился сообщить через них Калинину, что он ввиду неудобства управления Церковью, раз он находится в заключении, передает свои полномочия в качестве местоблюстителя с соответствующими правами
Ярославскому митрополиту Агафангелу. Но спустя несколько дней к нему снова явились эти люди, сообщили патриарху, что прибытие митрополита
Агафангела в Москву задерживается. Они испросили у органов ГПУ, арестовавших патриаршую канцелярию, разрешения, чтобы им было позволено ее принять и передать.
Патриарх написал на листке, что таким-то людям дозволяется принять и передать канцелярию в руки митрополита Агафангела, привлекая епископа Вернинского Леонида (Верный - это название теперешнего г.
Алма-Ата) и других лиц, из которых единственным обновленцем был Леонид
- и только. Здесь никакой речи о передаче власти не было, так что если посмотреть на события ретроспективно, то вряд ли патриарх и многие другие в то время могли рассчитывать свои действия, но безусловно, как кажется, именно такого рода записка принесла наибольшую пользу, потому что обновленцы демонстрировали ее как документ, на основании которого они организуют церковную власть. Всем людям с церковной совестью была совершенно ясна неканоничность этой затеи. Если бы они не получили ничего, то очень возможно, что они совершили бы какой-нибудь подлог и разобраться во всем это было бы гораздо труднее.
Тем не менее эта записка создавала им известные возможности, но очень ограниченные, потому что поначалу расчет строился на том, что им удастся митрополита Агафангела формально привлечь на свою сторону использовать как некую пешку. Поэтому Красницкий ездил несколько раз в
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.