Эфиопии, вступил в конфликт с игуменом, потому что он высказывал тот взгляд, что само призывание, произнесение имени Господа Иисуса Христа, вне зависимости от того, что думает и чувствует человек, его призывающий, само по себе уже имеет великую благотворную силу. В
каком-то смысле этот взгляд выражал ту мысль, что имя Христово есть
Сам Бог.
Здесь могла быть заключена ересь, но так исправлять ошибку, как попытался это сделать игумен, который взял бумагу, на которой было написано имя Христово, и стал попирать ее ногами со словами "вот ваш
Бог", - это, безусловно, кощунственно. Это вызвало возмущение широкого круга монашества. Они сначала требовали удаления игумена, но у него были и защитники - некоторые из послушания, а некоторые разделяли его взгляды. Игумена силой вышвырнули из монастыря под руководством вспомнившего некоторые военные приемы Булатовича.
В другое время этот конфликт, может быть, разрешился бы более мягко, но случилось это в революционные годы и было подано имяславцами как проявление революционного духа и проникновение революционного духа в монашеские ряды. В результате на Афон был послан русский военный корабль, против которого Булатович со своими сторонниками оказался бессилен, и всех их представили на суд Синода, где архиереи Антоний и
Сергий, действовавшие всегда согласно, заключили, что все они погрешили в каком-то учении (?), и они были осуждены, хотя и не отлучены от Церкви.
Этот момент очень сильно разъединил иерархию и людей правого направления с околоцерковной интеллигенцией. Сергий, Антоний Волынский и люди правого лагеря их осуждают, а те из интеллигенции, кто в каком-то смысле сочувствует революции и освободительному движению (в том числе о. Павел Флоренский), становятся на сторону имяславцев и всячески полемизируют, адресуя некоторые упреки епископу Антонию
(большей частью) и епископу Сергию в том, что их богословские взгляды продиктованы позитивистской, а отнюдь не христианской и даже не идеалистической философией. Многие упреки справедливы, но вряд ли до такой степени, как у о. Павла Флоренского, который считал, что чуть ли не вся русская революция - это результат гнева Божия за гонения на имяславцев.
Но гонения не были такими уж жестокими - сана никто из них лишен не был, они просто были рассеяны по разным русским монастырям и пользовались довольно-таки сильным влиянием и симпатиями различных кругов русской интеллигенции, причем часто влияние это было плодотворным, потому что, по всей видимости, особых пороков их учение не содержало, а с другой стороны, они учили и наставляли людей в
Иисусовой молитве и духовной жизни. Русская интеллигенция получила неплохих наставников в духовной жизни, и для многих это принесло богатые плоды.
Сам Булатович во время войны оказался в числе военного духовенства, что вышло в результате некоторого недоразумения, потому что считалось в каком-то смысле, что он дискредитировал себя и посылать его туда было не надо. Тем не менее его туда послали, и он очень искренне трудился, исполнял свой священнический долг, а иногда вспоминал и о своей офицерской практике, когда обстоятельства того требовали. Он успешно возглавил атаку, поведя за собой целое подразделение с крестом в руке. Вскоре после войны, когда он был в скиту, его убила шайка не то анархистских, не то большевистских солдат. В романе Ильфа и Петрова приведена некая пародия на него.
Может быть, какие-то общие черты у этого героя с Булатовичем и есть, но, в отличие от литературного героя, он никогда не отказывался от
- 10 монашества и не становился извозчиком, а был убит в 1918 году именно потому, что никоим образом не желал даже перед лицом смерти поступиться достоинством священнослужителя.
В эти времена чувствуется трагическая напряженность в самых разных слоях общества. Разногласия пробрались на Афон, и не только на
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.