Сергии, когда было признано (в 30-е гг.) то, что было сделано в
Грузии. В принципе, с точки зрения человеческой справедливости то, что делалось в Грузии, можно понять. Они считали, что их насильственно лишили автокефалии (во всяком случае самоуправления, потому что, как выяснилось, строгой автокефалии их церкви тогда не было и никогда они
Русской Церкви не подчинялись). На основании того, что говорилось в предсоборном присутствии, у них были основания сомневаться в том, захочет ли собор признать их автокефалию. Хотя по ходу собора было видно, что там склонились к такому признанию. Но существовал вопрос о границе. В районе Сухуми и других подавляющее большинство было категорически против всякого отделения. В тот момент, когда Грузинская церковь объединялась с русской, там было два католикоса, так что опасаться у них были основания. Но с чисто церковной точки зрения понятны и требования не только благодаря тому, чтобы уладить эти детали, а потому, что все те архиереи, которые теперь восстанавливали церковное управление, управляли другими епархиями, они просто вернулись в Грузию и давали архиерейскую присягу на послушание Синоду и РПЦ. Эта присяга была нарушена. Договаривались, что какие бы несправедливости не были совершены раньше, лучше данной присяги не нарушать и все решить в соответствии с церковными нормами. Но договориться об этом не удалось: хотя грузины были приглашены на собор, они туда не приехали.
Надо постараться понять, в чем было основное значение собора.
Когда сейчас многие говорят о II Ватиканском соборе, состоявшемся в
60-е годы, упоминают в частности высказывание папы Павла VI о конце эры Константина. Может быть, не С.Н.Булгаков первым выразил такого рода взгляд, но мне неизвестно, чтобы кто-то до него это говорил - о конце эры Константина (эры единения Церкви и государства) было сказано на несколько десятилетий раньше, а именно на русском поместном соборе.
Задача стояла как раз в том, чтобы Церковь приспособилась к жизни в новых условиях. Есть такие высказывания, что II Ватиканский собор в смысле приближения канонической жизни Церкви к новым условиям сделал гораздо больше, чем русский поместный собор для РПЦ. Насколько это правильно - это другой вопрос, но то, что там многое нужно было проработать, понимали все участники поместного собора, и это видно по соборной программе. До конца они не могли многое завершить а отчасти
- 7 это нельзя было сделать, потому что сами условия внешней жизни быстро менялись.
Но с другой точки зрения, на соборе РПЦ было сделано то, что нигде и никогда сделать не удавалось: управление Церкви эры
Константина характеризуется тем, что большинство членов Церкви удерживается в данном вероисповедании действиями государства, которое исповедует ту же самую веру, или благодаря тому, что полной собственностью на все церковное имущество обладает иерархия. Ни о каком согласии иерархии с церковным народом говорить не приходится.
Это проявилось после II Ватиканского собора в известных референдумах в
Италии (о разводах и др.). Видно, что миряне не собираются слушаться иерархии. Как раз на русском поместном соборе в очень трудных условиях, когда сама власть не только не способствовала достижению церковного единства, а наоборот, всячески старалась его разладить и столкнуть мирян с иерархией, это единство было достигнуто.
Установилось полное церковное единство без всякого насилия, и здесь видно, что церковный народ пошел за Церковью, за иерархией. Конечно, как того требовали обстоятельства, были допущены некоторые компромиссы, но в пределах канона.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.