одной стороны, против старообрядцев принимались меры и узаконения, но это было государственной политикой и если бы митрополит Филарет впрямую от этого отказывался, это давало бы повод к обвинениям против него, что он не подчиняется указаниям Синода. За всем этим очень бдительно следили - в частности, московский генерал-губернатор.
Стоит отметить, что несмотря на такие обвинения, Москва и
Рогожское кладбище оставались центрами старообрядчества, хотя там существовали и единоверческие церкви, о которых особенно заботился митрополит Филарет. Но если бы владыка захотел, то не было бы никаких препятствий к тому, чтобы ликвидировать старообрядчество теми же бюрократическими мерами, как это было сделано в Поволжье. Но владыка хотел не допустить таких преследований, хотя средств в его распоряжении для этого не было. Гражданская власть бдительно следила за тем, чтобы все законы (в частности и в отношении старообрядцев) соблюдались.
Однако старообрядцы их все время нарушали. В частности, было запрещены публичные заявления о расколе, но они, стремясь пострадать, посылали манифесты владыке и старались придать этому как можно более широкую огласку. И если владыка не пересылал все это властям, он становился виновным в нарушении закона.
Действительность тогда была сложной, поэтому многие выводы основаны на непонимании специфики ситуации в то время и того, как непросто было действовать митрополиту Филарету.
Такой острослов, как князь Меньшиков (будущий начальник русской армии во время Крымской войны) тоже все это отметил.
Когда они с императором Николаем приехали в Москву и любовались панорамой города и сорока сороками с Воробьевых гор, император сказал: "Какой замечательный, просто святой город!" - "Да, - ответил Меньшиков, - наша матушка Москва святая, а с тех времен, как ею начал управлять генерал
Закревский, она еще и великомученица". По всей видимости, такого же взгляда держался и митрополит Московский Филарет, потому что при нем служился молебен о том, чтобы Господь Бог избавил Москву от тех тяжелых обстоятельств, в которых она находится. Прямо эти обстоятельства не назывались, но генерал-губернатор Закревский счел своим долгом послать митрополиту запрос: в чем выражаются тяжелые обстоятельства, которые упоминались на молебне?..
Но не только напряженные отношения были с властью - было много проявлено и уважения к митрополиту Филарету. При императоре Николае II его попросили подписать манифест об освобождении крестьян, хотя не всем реформам владыка сочувствовал. Но это показывает меру важения к нему в таких вопросах, как решение светских дел.
Выдающимися духовными писателями были владыка Игнатий
Брянчанинов (1807-1867) и Феофан Затворник (Говоров).
Владыка Игнатий учился в военно-инженерном училище, но смог убедить императора Николая, чтобы его отпустили принять монашество. Будучи близким по духу митрополиту Филарету, он хотел устроиться в Московскую епархию, но когда документы были присланы на утверждение в Синод и оттуда попали, как обычно, к императору, он сказал: "Этот человек не хотел служить по военной линии - пусть послужит по духовной". И пожелал, чтобы епископ Игнатий способствовал идеальному устроению
Свято-Сергиевой пустыни.
По болезненному состоянию здоровья петербургский климат не подходил епископу Игнатию, но за послушание он отправился в пустынь, где вел большую и тяжелую работу по устройству монашеской жизни.
Владыка Игнатий не стремился к высокой духовной карьере его влекли уединение, молитва, аскетическая монашеская жизнь.
Но учитывая проявленное к нему благоволение императора, многие видели в нем одного из кандидатов в Петербургские митрополиты.
Поэтому те, для кого такого рода превращение было бы нежелательным, старались по мере возможностей с помощью интриг ему вредить, в связи с чем владыка перенес немало трудностей.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.