Временным правительством, но вместе с тем вовсе не как о чем-то высшем. Того, что он вынужден будет разогнать Учредительное собрание и развязать тем самым гражданскую войну, он, по всей видимости, не предвидел, равно как и все эти люди, которые открыто сотрудничали с немцами, не представляли себе, до какого позора и каких бед доведет страну их предательство.
Все они были уверены, что совершат революцию, а дальше, если
Германия откажется от мира без аннексий и контрибуций, который они обещали стране, то они начнут революционную войну. И по этому поводу
Ленин писал с таким пафосом, что верится, что это не просто демагогия.
Еще до октябрьского переворота он объяснял, что если Германия откажется от заключения мира без аннексий и контрибуций, то мы
"отнимем весь хлеб и все сапоги у буржуазии, отправим их на фронт, оставим им корки, обуем их в лапти и отстоим Питер". Он был уверен, что начнет победоносную войну.
То, перед чем они очутились, было и для них неожиданностью.
Логика событий диктовала им, что либо им придется нести и личную и историческую ответственность за их нелепые действия, либо им необходимо удержаться у власти, развернув самый разнузданный террор и приближая к себе самые озлобленные варварские элементы общества. Дикая озлобленности этих элементов объявлялась высшим классовыми сознанием, и без опоры на такие элементы им нельзя было существовать.
Конечно, они опирались не только на такие элементы. Солдаты без офицеров, каких-никаких. не могут действовать, поэтому существовала интеллигентская среда. Частично это были русские православные, потому что несмотря на весь разгул полууголовной стихии и крайние жестокости, которые тогда творились (при такой сатанинской озлобленности объектами этой жестокости, естественно, становились духовенство и Церковь. Во многих газетах тогда писалось, что приходят, расстреливают священника непонятно по какому обвинению, тут же расстреливают его матушку и
15-летнего сына просто потому, что ему после всего этого незачем жить, да еще перед смертью просят снять с него сапоги, и все это делали не простые уголовники, а чекисты). Я не могу перечислять все эти безобразия, их было очень много. Иногда возникает вопрос: может быть,
- 11 всего этого не было и это антибольшевистская пропаганда? Но если мы прочтем то, что писали сами большевики, то поймем, что это никакая не пропаганда. Заместитель Дзержинского Лацис во время разгула террора пишет, что для того, чтобы решить, нужно ли расстреливать человека, достаточно только узнать, к какому классу он принадлежит. Массовое уничтожение представляется ему делом совершенно нормальным. Все это печатается в газете, после чего Лацис пользуется всеобщим уважением и продолжает осуществлять ту же самую миссию на протяжении многих лет.
Или возьмем такого всеми уважаемого писателя, как Шолохов. Он тоже работал в ЧК и, как и его читатели, утратил всякое понимание того, что они пишут и читают. Вспомним, как он откровенно пишет: офицер
..........., которому выбит глаз на допросах, потому что у него хотели узнать какую-то истину, и это был допрос с пристрастием для достижения какой-то особой цели. Но вот арестовывают Половцева, который готов все рассказать, но ему обещают, что он умрет не простой смертью, а еще попляшет - только для того, чтобы как-то с ним разделаться. Причем весь ужас , с точки зрения мало-мальски цивилизованного человека, здесь как-то не чувствуется, это - та реальность, которая существовала. Другой положительный герой - Нагульнов кричит, что он готов истреблять и детей, если этого потребуют интересы революции, и это преподносится читателю как проявление революционного сознания.
Причем пишет все это человек, который хочет представить революцию в лучших красках.
Несмотря на все это, часть интеллигенции (например Блок) говорит о том, что все это есть выражение какой-то новой народной правды. На жестокости они стремятся закрывать глаза,.....................
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.