История Русской Православной Церкви от эпохи Петра до 20-х годов ХХ века, страница 137

Николаевич Львов.  Прежде всего по обвинению в связях с Распутиным  он добивается  удаления двух ведущих синодальных митрополитов.  С помощью шантажа и угроз  (вплоть  до  тюремного  заключения)  им  предлагается добровольно подать прошение в Синод об увольнении на покой. Митрополит

Питирим  действительно  имел  связи  с  Распутиным,  хотя   и   сильно преувеличенные  тогдашней пропагандой,  но митрополит Макарий никак не был связан с  Распутиным  и  активно  выступал  в  Синоде  против  тех предложений,  которые проходили в Синод по инициативе людей, связанных с Распутиным,  так что никаких обвинений ему предъявить  было  нельзя.

Что касается митрополита Питирима,  то по церковным канонам нужно было бы устроить разбирательство,  насколько виновен тот или иной владыка и чего  он  за свою вину заслуживает.  Но какая-то доля вины за ним и за епископом Тобольским Варнавой,  который  тоже  был  удален,  была.  Но только под влиянием резких угроз (и не только по отношению к нему,  но


- 4 и к  его  близкому  окружению)  добились  такого  же  заявления  и  от митрополита Московского Макария.

В первые же дни в Петербурге  был  создан  Союз  демократического духовенства  и  мирян,  как  бы  продолжавший  либеральную  (в будущем перешедшую в обновленческую) линию.  Еще в 1905 г.  к ней принадлежали большинство  т.н.  "группы  32-х  священников"  во главе с протоиереем

Поповым.  Туда же входит и Введенский.  Эта группа прямо ставит задачу захвата   власти   в   Церкви   и   преобразования   Церкви  в  крайне обновленческом духе.

Мы уже   говорили   о   том,  что  существовало  как  бы  течения духовенства  и  интеллигенции,  которые  как  бы  шли   во   встречном направлении,  но  тогда  казалось,  что  они близки друг к другу.  Все больше и больше представителей интеллигенции, оставив антиклерикальные предрассудки,  сближались  с  Церковью  и  усваивали все более строгое церковное мировоззрение.  Но порвать со старым  им  было  трудно,  тем более   что   и  в  Церкви  было  много  темных  сторон,  которые  они преувеличивали;  с другой стороны,  существовало  стремление  широкого круга  духовенства сблизиться с интеллигенцией,  во всем с ней слиться

(для них имело значение даже то,  что они выделяются по внешнему виду, по  одежде  -  это тоже почему-то составляло предмет особых забот).  В

период обновленчества произошел комический эпизод,  когда какие-то два батюшки  отправили Ленину телеграмму или письмо с просьбой избавить их от унизительного вида, чем вызвали его ригористическое замечание: "Эти люди, по всей видимости, принимают меня за парикмахера".

В среде русской интеллигенции это была тенденция ухода из Церкви, некритического  восприятия всего антицерковного,  что имелось и иногда только прикрывалось видом церковности. Чтобы лучше это понять, сравним две работы,  основанные на статистике, которые были проделаны, с одной стороны,  о.  Павлом Флоренским,  а с  другой  -  будущим  обновленцем

Александром   Введенским.   О.Павел   провел   большой   опрос   среди интеллигентов,  пришедших к вере,  на тему о том, какие соображения их привели  в  Церковь.  На  основании этого он сделал выводы о том,  как лучше привлекать людей в Церковь.

Подобный же  опрос  (на  первый  взгляд) проводит через некоторое время и Введенский,  который ощущал себя  как  продолжатель  о.  Павла

Флоренского.  Он  провел  опрос  среди  интеллигенции  о причине того, почему они в Церковь не идут.  Он получил ответы,  но  если  в  случае обращения  человек  даст искренний и интересный ответ на вопрос о том, как оно произошло,  то в  противоположном  случае  люди,  для  которых

Церковь  совершенно  чужда,  вполне  естественно,  будут  давать такие ответы,  в которых они в своем неверии будут  обвинять  Церковь  и  ее темные стороны,  но ни в коем случае не самих себя. На основании этого

Введенский тоже сделал свои выводы, которые казались ему объективными.