История Русской Православной Церкви от эпохи Петра до 20-х годов ХХ века, страница 191

Церковь,  благодаря тому,  что начинается в комитете помощи голодающим такая  организованная  помощь,  они все больше у населения приобретают авторитет, вообще решили повернуть все это дело по-новому и в принципе удалить  все небольшевистские элементы,  которые там раньше составляли большинство,  из т.н.  Помголода (т.е.  Комитета  помощи  голодающим), взять все в свои руки.  Но,  в сущности,  в свои руки они взяли только распределение иностранной помощи.  Благодаря  именно  этой  помощи,  в общем-то, и было спасено это население.

Трудно сказать,каким образом пришли к мысли о том, чтобы устроить провокацию  якобы  с  изъятием  в помощь голодающим церковных средств.

Надо сказать,  что сама по себе мысль  ограбить  Церковь  и  при  этом привлечь  каких-то  отступников  церковных,  которые бы это ограбление одобрили,  была  не  нова:  еще  во  времена   Французской   революции наполеоновский  министр  иностранных  дел,  а  в то время католический


- 5 епископ Талейран выступив в Конвенте,  сказал,  что пускай депутаты не смущаются,  конечно, частная собственность священна и неприкосновенна, а церковная собственность  -  это  собственность  особая  и  Спаситель заповедал  нищету  Своим последователям,  так что Церковь в его лице с радостью жертвует народу свою собственность (нечего и говорить, что он был  рядовым  епископом  и  никто  его  на  такого рода выступления не уполномочивал). Там все церковные имущества были конфискованы. Так что подобная  идея  и  должна  была  возникнуть  у тех,  кто шел по стопам

Французской революции.

Важно отметить,  что  в то время никакой нужды не было в оказании какой-то еще помощи,  потому что помощь шла из-за рубежа. Тем не менее когда   поначалу   председатель  Помголода  обратился  к  патриарху  с вопросом,  нельзя ли что-нибудь пожертвовать,  патриарх с радостью  на это  откликнулся,  заявив,  что  Церковь  была,  к великому сожалению, устранена от всего этого,  но  очень  сочувствует  страждущим  русским людям  и  готова все передать,  за исключением священных сосудов и еще чего-то,  что по церковным канонам передаваться не может. Председатель

Помголода  заявил,  что  об  этом  и речи быть не может и вроде бы все отношения  складывались  мирно.  Опять-таки,  по  всей  видимости,   у большевистских  лидеров  снова возникла ярость,  что Церковь оказывает какую-то помощь и тем самым  привлекает  народные  сердца.  И  тут  23

февраля,  в  то  время,  когда уже шли конкретные переговоры,  как эту помощь  организовать  (Помголод  охотно  вел  эти  переговоры),  вдруг появляется  декрет  Комюста  о  безоговорочном  изъятии всех церковных ценностей и имуществ на помощь  голодающим.  Здесь  очень  сильно  был подчеркнут тот момент, что сами переговоры, которые церковники ведут с

Помголодом,  чуть ли не преступны,  потому  что  еще  в  1918  г.  все церковное  имущество  было  национализировано,  поэтому  о  чем же тут разговаривать,  если все это - собственность государства и было только передано  в пользование верующим,  а когда власть считает нужным,  она все это забирает для такой благородной  цели,  как  помощь  голодающим людям.

Думаю, что многие из вас  слышали  доклад  академика  Покровского около  года  назад  и  знаете,  что хотя в монастырях,  которые к тому времени были уже ограблены довольно основательно,  были изъяты немалые ценности,  надо сказать, что, как показали обнаружившиеся впоследствии документы,  большевистские лидеры просто не представляли себе,  что  в приходских   храмах  нет  больших  ценностей,  так  что  ничего  кроме провокации,  никакой другой пользы они от этого не  получили.  Тем  не менее  патриарх  должен  был выступить с тем посланием,  которое потом часто ставилось ему в упрек. Когда он, передав вкратце всю предысторию вопроса  о  том,  что  предложили вступить в переговоры сами работники

Помголода,  с одной стороны,  и что первоначально объявляли о том, что об  изъятии  священных  церковных  сосудов и других вещей,  которые по канонам не могут быть переданы, и речи быть не может, теперь поставлен такой   вопрос,   причем  Церковь  полностью  устраняется  от  всякого распределения  этой  помощи,  от  того,  чтобы  следить,   куда   она, собственно говоря,  идет. Это противоречит церковным канонам, является святотатством и благословить этого он никак не может.