История Русской Православной Церкви от эпохи Петра до 20-х годов ХХ века, страница 159

Но вообще  собор  стремится  остаться политически нейтральным.  И

только очень немногие (в  частности,  архиепископ  Тамбовский  Кирилл)

позволяли  себе высказываться о том,  что от большевиков можно ожидать большой опасности и лучше,  чтобы  их  все-таки  не  было.  Другие  (в частности,   владыка  Антоний)  придерживались  противоположной  точки зрения.  Это сильно расходится с той версией, которую через год-другой выдвинули  большевики  и  которая поддерживалась на протяжении всех 70

лет советской власти - о том,  что собор якобы сразу же начал активную борьбу  с новым советским правительством.  В действительности же он ее не начал,  что,  по свидетельству многих историков,  свидетельствует о его  политической  близорукости.  На  самом  деле здесь было,  с одной стороны,  непонимание,  а с другой - стремление остаться в стороне  от политики.

В целом  же,  несмотря  на  такие  события,  избрание   патриарха особенно  сплотило  собор,  потому  что  вопрос этот особенно разделял людей.  Все почувствовали глубокое удовлетворение,  слушая  первое  же высказывание  избранного патриарха Тихона.  Грозные события сплачивали всех,  и чувствовалось,  что  собор  должен  прийти  к  согласию,  так сентябрьские   и  октябрьские  разногласия  практически  исчезают.  За исключением,  пожалуй,  одного вопроса:  о распределении доходов между духовенством (священниками, диаконами и псаломщиками).

Опять вспоминаются непристойные дебаты  на  всероссийском  съезде прогрессивного   духовенства   (хотя   он   просто  назывался  съездом духовенства и мирян).  Здесь удается  эти  противоречия  смягчить,  но учитывая обстановку, в целом этот вопрос откладывается и собор его так и не решает.

На Введение   происходит  интронизация  патриарха.  В  это  время удается договориться о том, чтобы в Кремль, занятый большевиками, были допущены члены собора и народ. Происходит торжественное Богослужение и настолование    патриарха.     Руководителем     комиссии,     которая непосредственно  распоряжалась  выборами  и  подготовкой  настолования патриарха,  был  архиепископ  Кишиневский  Анастасий  Грибановский   будущий  преемник  владыки  Антония Храповицкого,  второй возглавитель


- 5 зарубежного Синода.  О нем мы еще будем  говорить.  Он  занимал  своим делом очень энергично.  Был разработан чин настолования с учетом того, как это было принято в России до ликвидации патриаршества при Петре, а также константинопольского и александрийского чинов. Все было подробно рассмотрено и согласовано с собором.  Была  специально  оповещена  вся

Россия, и это был торжественный и радостный день.

Отмечается, что большевистский караул,  стоявший возле Успенского собора,   пока   служба   шла  внутри,  позволяли  себе  кощунственные высказывания,  но когда патриарх вышел  благословлять  народ,  первыми бросились под благословение.

Удалось прийти к согласию и в отношении к выборам в Учредительное собрание  и  вообще  к  государственному  устройству.  Было  две точки зрения.  Одни настаивали на том,  что Церковь должна высказываться  за восстановление  монархии.  Но  в  целом  после  некоторого  обсуждения просили представить некую  декларацию  Сергея  Николаевича  Булгакова, которая  была  принята  собором,  и  решили,  что  Церковь  не  должна высказываться о том,  какой образ правления будет принят. Вместе с тем в  самой декларации было отмечено,  что такого рода отказ не означает, что члены собора считают,  будто Церковь не  должна  высказываться  по поводу  острых общественно-политических вопросов и влиять на них.  Это связано только с тем конкретным положением, которое сложилось в данный исторический момент.

Глубокую характеристику этого решения собора,  которое  означало, что  Церковь  должна быть как бы вне политической борьбы,  но вместе с тем даже не высказывалась о том,  каким  должно  быть  государственное устройство,  дал  в своих воспоминаниях митрополит Вениамин Федченков.