Права человека как предмет обсуждения и обучения. Материалы дискуссий, страница 41

Так вот, конечно, в этом русле возможны самые разные концепции, потому что природу этой справедливости можно понимать по-разному. И ясно совершенно, что учение об естественных правах человека – это лишь один из вариантов этой концепции. Мне в этом плане было очень интересно выступление Игоря Валерьевич, тот пассаж. который касался того, как понимают права человека клиенты, которые приходят в правозащитные организации. Это очень интересный феномен. То есть правосознание-то есть, и это интуитивное представление о том, что есть какая-то связь между этим пониманием справедливости и функциями правозащитных организаций, но это правосознание совсем не в русле, или не совсем в русле того варианта естественного права, которое связано с правами человека. Это достаточно интересная вещь, и интересно, как можно с этим пытаться работать.

Так вот, достаточно очевидно, что такой тип правопонимания, эта традиция естественного права и естественных прав как ее часть, акцентируют в качестве определяющей ипостаси права - правосознание. Право имеет силу и значение до тех пор, пока люди убеждены в необходимости ему подчиняться.

Возникает вопрос: а на чем основано это убеждение? В конечном счете, хотя здесь может быть много мотиваций, в конечном счете, на соответствии этих предписаний позитивного права вечным законам справедливости.

И здесь возникает очень большая проблема, связанная с тем, что ведь всё, что относится к этой плоскости справедливости, это плоскость скорее морали, нежели права, и как раз такой уязвимой чертой всех концепций в русле естественного права было отсутствие каких-то конкретных механизмов. Ну да, они все утверждали, что то, что делает государство, должно соответствовать требованиям справедливости. Но возникает вопрос: а как это обеспечить, как сделать так, чтобы так оно и было? Не случайно многие правоведы, русские правоведы в том числе, писали в этом ключе о ситуации революции, как о ситуации приведения позитивного права, законов государства, деятельности государства в соответствие с народным пониманием справедливости. Возникает вопрос: а как сделать это, не доводя ситуацию до революции?

Так вот, по-видимому, с идеей прав человека уникальность ситуации заключается в том, что здесь как раз удалось нормативную идею встроить в норму позитивного права, превратив ее в правовой институт. Возникает вопрос: за счет чего, за счет каких механизмов это можно было сделать? Я не претендую на полноту картины, но обрисую несколько таких механизмов.

Во-первых, мы легко увидим, что отличительной особенностью концепции естественных прав на фоне остальных концепций естественного права является эголитаризм, то есть в представлении о правах человека, во всяком о правах человека первого поколения, лежит представление о том, что мы все равны, хотя на самом деле мы не равны. Вот это та самая подстановка, которая вообще характера для юридического сознания, с моей точки зрения. Парадоксальным образом оказалось, что это дает свои плоды. То есть, если мы начинаем действовать, как если бы все люди были равны и обладали действительно одинаковыми правами, и пытаемся предъявлять такое требование власти, другим людям, то это приводит, конечно, не к тому, что у нас становится больше равенства, а, скорее, речь идет о том, что меняется уровень планки неравенства, то есть неравенство, но на более высокой ступеньке, то есть нижняя планка начинает двигаться. Причем здесь важно, что этот процесс протекал очень неравномерно.

Если посмотреть на то, как реализовывался институт в западных странах, то очень хорошо видно, что здесь была следующая вещь. Хотя о правах человека говорили, как о вещи универсальной, то есть человек он человек вообще, на самом деле исторически никогда это так не воспринималось, то есть речь шла о применении универсальных прав с рядом ограничений, прежде всего цивилизованные народы, про варваров никто не говорит. Очень долго под человеком понимались люди мужского пола, женская половина рода человечества отсюда отсекалась. Была масса других ограничений: социальных, конфессиональных, между прочим и т.д.