Права человека как предмет обсуждения и обучения. Материалы дискуссий, страница 40

На самом деле здесь важно понимать, что эти два аспекта – норма и отношения – никогда не могут полностью совпадать. И дело здесь даже не в том, что мы не совсем законопослушны, хотя и это тоже имеет место. И дело не в том, что мы не всегда пишем хорошие законы, хотя и это тоже имеет место. А дело просто в самой природе процесса. Мы пытаемся регулировать реальные сложные жизненные отношения с помощью некоторых норм, некоторых правил. Но жизнь всегда окажется богаче нормы и по этой причине здесь всегда будет определенный зазор.

Кстати, с моей точки зрения, юридическому мышлению, наверное, нормативизм действительно должен быть ближе, потому что для того, чтобы юрист мог работать в своей сфере, для него и должна быть норма единственной реальностью. То есть тут такая своеобразная подстановка: мы знаем, что на самом деле это не так, но мы играем так, как если бы это было так. Вообще говоря, с правами человека та же самая ситуация имеет место быть, хотя тут немножко другой механизм реализации этих норм, но здесь тоже как бы мы исходим из того, что все люди как бы равны, хотя на самом деле они совсем и далеко даже не равны.

Кстати сказать, по поводу того, что в первой половине дня говорилось коллегой Воронцовым. Да, действительно, у нас есть международно-правовые акты, есть конвенции, которые фиксируют права человека. Но опять-таки если вы посмотрите на то, как это реально функционирует в тех же западных странах, на которые мы привыкли ориентироваться, то не случайно вы упомянули, что есть еще и толстые тома прецедентов, потому что норма начинает работать и сразу оказывается, что она требует адаптации к реальности. Поэтому вот этот зазор между нормой и отношением всегда будет существовать.

Но, вместе с тем, право имеет еще один аспект – аспект правосознания. Вот эта вещь как бы хуже фиксируется нами, но это такая же неотъемлемая третья сторона треугольника, без которой никак нельзя обойтись.

Ведь правовые нормы действуют лишь до тех пор, пока мы принимаем их в качестве обязательных предписаний, пока мы считаем, что они обязательны для выполнения. И поведение в правовой сфере всегда каким-то образом мотивировано и соответственно нам не все равно, как образуются эти мотивы.

В этом смысле можно сказать, что право живет не только в своде законов, но и в представлениях, оценках, способах мышления людей. И это не просто отражение некоторой реальности, это часть этой реальности.

Мне представляется, что это представление о трехмерности права, в действительности, это сложная такая реальность, которая предстает в трех ипостасях, друг с другом не до конца сопрягаемых, она особенно важна, когда мы говорим о явлении таком, как права человека. Ведь в действительности мы имеем здесь дело с достаточно уникальным случаем – с претворением нормативно-правовой идеи, это ипостась правового сознания, в практику реального правового института, в том числе частично закрепляемого на уровне позитивного права, тех самых правовых норм, которые написаны пером и не могут быть вырублены топором, с которыми, казалось, бы уже привычно и более удобно работать юристу в его нормативистском таком типе сознания.

То, что я имела в виду говорить, касалось рассуждения о некоторых механизмах, благодаря которым это могло произойти, то есть правовая идея, которую достаточно справедливо характеризовали, как морально-правовую, потому что она действительно выходит за рамки собственно права, могла превратиться в основополагающий институт конституционного международного права.

Вообще надо сказать, что идея естественных прав человека, конечно, имеет сложную родословную. Она как бы находится в той плоскости, в той правовой традиции, которую принято называть естественным правом. Традиция естественного права, конечно, гораздо шире, чем традиция прав человека. То есть это такое представление о праве, которое основывается на представлении об объективной заданности содержания права. Право – это не то, что произвольно устанавливает законодатель, движимый своей злонамеренной личной волей, а право – это некая объективная справедливость, которая может быть только так и никак иначе. В данном случае речь идет о том праве, которое является символом всего истинного, не зависящего от случая. произвола, соответствующего вечным законам справедливости.