Эту тайну учеников можно расценить, как марково средство выражения маркова же богословия Креста. Хотя ученики изображены довольно отрицательно, они в Евангелии имеют очень большое значение — они — прототипы Церкви Марка. Читатели, слушатели должны идентифицировать себя с ними, принять участие в опыте апостолов, прежде всего, в опыте последования, — на этом в Евангелии акцент.
На примере несостоятельности учеников они должны понять: общение с Иисусом как с Сыном Божиим можно иметь только ценой следования ко Кресту — взять Крест. Это общение с Иисусом становится действительностью, которая определяет жизнь, причем, определяет не в предельных ситуациях чудес, видений, экстаза (9,2‑10: хорошо нам здесь быть, сделаем три кущи), но в будничном служении братьям и сестрам. Норму этого служения указывает Иисус Христос: 10, 42‑45: «Вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будем вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом. Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих». Только в таком случае возможно исповедание Иисуса, общение с Ним и вечная жизнь — спасение.
Кроме того, Марк содержит очень большое число чудесных историй. Т.н. «двойственное предание» (или «предание Марка»), в отличие от источника логий Q — это предание, преимущественно, чудес. Эти истории чаще очень прямо изображают власть, славу Иисуса и, вроде бы, таким образом они стоят в напряжении к христологии Креста у Марка, к христологии ке,носиса. Вероятно, евангелист осознавал это некоторое противоречие. Оно у Марка получилось невольно из того, что в его задачу входило включить в книгу различные элементы из предания. Желал ли он разрешить это противоречие или как он пытался это делать, об этом спорят. Для него, скорее всего, чудеса — это реальные знаки славы Иисуса, но истинный смысл чудес открывается только тому, кто вместе с Иисусом пошел путем послушания, путем кеносиса — т.е. чудеса воспринимаются приблизительно как учения, как притчи Иисуса.
10.04.98
Надписание, как и всех Евангелий, позднее; надписание предполагает, что Древняя Церковь считала автором одного из 12‑ти апостолов Матфея. Авторство упоминается уже еп. Папием Иерапольским (II). В самом Евангелии отсутствует какое‑либо упоминание автора — это Евангелие, как и остальные, анонимно. Правда, было замечено, что некоторый интерес к Матфею в Евангелии выражен в том, что сцена призвания мытаря Левия у Марка (2,13‑14) в Евангелии от Матфея превращается в мытаря Матфея (9,9-10,3). Об этой переадресовке Левия в Матфея много рассуждали в экзегетической литературе, и она скорее соответствует тенденции ограничить круг учеников Иисуса 12‑ю. Для этого мы можем сравнить Мк. 3,16‑18 — перечисляются 12, среди них некто Матфей. У Матфея (10,2‑4) перечисляются те же самые, но Матфей назван «мытарь». В сцене призвания мытаря у Марка (2,13) мытарь называется «Левием», а у Матфея (9,9) он же называется «Матфеем». Это не так важно.
Важнее то обстоятельство, что автор Евангелия от Матфея использовал Марка как один из своих источников, и это для многих ставит под сомнение то, что это Евангелие было написано непосредственным учеником и последователем Иисуса Христа, каким был Матфей, потому что то, что непосредственный очевидец опирался на труд какого‑то неочевидца Марка, можно принять с трудом. Это — самое серьезное возражение против авторства ученика и апостола Матфея. Для сути дела это не так важно.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.