Новый Завет: Курс лекций (Этапы изучения Священного Писания. Введение в Евангелие от Матфея), страница 87

Вполне возможно, что уже очень рано появились какие‑то обобщения важнейших моментов истории жизни Иисуса, и эти моменты привлекались для выражения содержания Евангелия. Например, Деян. 10, 38-42. Это речь Петра в Кесарии: «Он ходил, благотворя и исцеляя всех, обладаемых диаволом, потому что Бог был с Ним. И мы свидетели всего, что сделал Он в стране Иудейской и в Иерусалиме, и что наконец Его убили, повесив на древе. Сего Бог воскресил в третий день, и дал Ему являться не всему народу, но свидетелям, предъизбранным от Бога, нам, которые с Ним ели и пили, по воскресении Его из мертвых. И Он повелел нам проповедовать людям и свидетельствовать, что Он есть определенный от Бога Судия живых и мертвых». Довольно распространенная формула веры, состоящая из различных элементов спасительных действий Божиих в жизни Иисуса Христа: исцеления, крест, погребение, воскресение, явления, послание.

Новая фаза развития понятия «евангелие» была достигнута в тот момент, когда под содержанием евангелия стали понимать не отдельные элементы, а всю историю Иисуса Христа. Опытное переживание непрекращающейся истории давало сознание исторической дистанции между земным Иисусом (это было давно) и нашей жизнью сейчас. Но через этот промежуток времени надо было перекинуть мост. Господь в Своем прославленном состоянии воспринимается в Духе, и Он присутствует в Духе (например, в Евхаристии). Он должен оставаться тождественным с человеком Иисусом из Назарета. Кто такой Господь, Которому молится Церковь и присутствие Которого она переживает в Риме, Коринфе или Ефесе, можно было сказать только если бы мы знали, Кто был земным Иисусом. Сейчас нам странно об этом слышать, но для первых Церквей установление этого тождества было очень важно: что Тот Господь, Которого принимают в Крещении был земным Иисусом. Это было тем более важно, что у греков существовала тенденция понимать Иисуса-Господа как чисто небесное, духовное существо, а человечность Его оспаривалась, казалась призрачной — т.н. докетизм. Поэтому надо было вспоминать исторического Иисуса. К тому же сознавалось христологическое значение всей истории жизни Иисуса. Когда богословы оглядывались назад, становилось ясно, что спасение произошло не только в вести Иисуса, не только на Кресте, не только в воскрешении (это всё центральные моменты), но всё явление Иисуса как целое — то, что мы называем «воплощение», «вочеловечение» — было как бы доказательством божественного спасения для нас. Это новая фаза и она впервые документирована в Евангелии от Марка. Здесь первое предложение: «Начало Евангелия Иисуса Христа...» понимается Марком как предваряющее указание на содержание всей книги, а там речь не только о Кресте и пустой гробнице. Это означает, что Марк желает объять всю историю деятельности Иисуса в целом, с самого начала и понимает всю деятельность Иисуса как содержание Евангелия. Здесь виден двойной аспект: история Иисуса — это история возвещения Евангелия (Иисус выходит на проповедь и провозглашает: «Веруйте в евангелие»), и в то же время история Иисуса — содержание Евангелия. Это и «начало благовествования Иисуса Христа, Сына Божия», а можно перевести и «начало благовестия об Иисусе Христе, Сыне Божием» (по-русски объединить то и другое невозможно, а по-гречески, как видите, возможно): «VArch. tou/ euvaggeli,ou VIhsou/ Cristou/ ui`ou/ qeou/». «VIhsou/ Cristou/» можно перевести как genetivus subjectivus — «благовествование Иисуса Христа» (как Он ходил и благовествовал), а можно перевести, как «благовествование об Иисусе Христе», и «VIhsou/ Cristou/» будет genetivus objectivus — как объект благовестия. Впрочем, Марк ещё не применяет слова «евангелие» к своей книге как название книги, как титул своего литературного труда, у него «евангелие» стоит ещё в древнем смысле: благовествование или благовестие. Надписание же «Евангелие от Марка», как и все новозаветные надписания — более позднего происхождение. Книгу или литературный жанр назвали «евангелием» впервые во второй половине II века. До этого как книга слово «евангелие» не употреблялось. Это мы видим у св. Иринея (Против ересей 5, 26, 6), у Климента Александрийского (Строматы 1, 136, 1), а также в послании к Диогнету (11, 6). Марк помимо своего намерения стал родоначальником этого названия, потому что его труд создал модель, которой следовали уже другие при составлении книг, похожих на это Евангелие, похоже структурированных, как Евангелие от Марка. Так слово «евангелие» постепенно стало употребляться и во множественном числе: «Евангелия», хотя для ап. Павла это было бы безумием: есть только одно Евангелие, здесь же «Евангелия» как обозначение разных книг.