Хрестоматия отечественной социальной педагогики: свободное воспитание. Том III, страница 14

(...) Педагоги обыкновенно, когда подходят к ребенку с целью воспитывать его, пускают в ход только свой интеллект и разбираются в проблемах воспитания только с чисто интеллектуалистической точки зрения. Но, как прекрасно это показал один из выдающихся современных философов, Анри Бергсон, интеллект, при всем своем умении обращаться с неодушевленным веществом, обнаруживает бессилие, когда он прикасается к живому существу. “Если дело идет о жизни тела или духа, - пишет он в своем сочинении “Творческая эволюция”, - наш ум действует с грубостью и неуклюжестью инструмента, который вовсе не предназначался для такой цели... Когда  мы подумаем об основном постоянном и живом интересе в сохранении наших тел и в воспитании наших душ, о той особой легкости, с которой каждый может непрерывно производить опыты над собой и другими, о том ощутительном вреде, в котором проявляется и которым оплачивается всякое несовершенство медицинской и педагогической практики, - мы, вероятно, будем смущены грубостью и в особенности упорством ошибок в этой области. Происхождение их легко открыть в нашем настойчивом стремлении толковать живое, как неживое, и думать о всякой вещи, какой бы текучей она ни была, в форме окончательно установившихся твердых тел. Мы чувствуем себя свободно только среди отдельных неподвижных мертвых вещей”. (...) Как глубоко верны эти слова по отношению к большинству современных воспитателей, трактующих наших живых детей и их живые души, как мертвые тела, и применяющих в отношении их те способы и приемы, которые уместны только в отношении к неодушевленным предметам! Теория свободного воспитания принципиально отказывается  от подобного отношения к живому ребенку и к его живой душе, как к чему-то мертвому и безжизненному. Точку зрения интеллекта она признает недостаточной в области воспитания и указывает воспитателю на то, что только слившись, путем глубокой симпатии, с воспитанником, он достигнет при помощи проникновенной интуиции того понимания истинных задач воспитания, в котором ему отказывает голый интеллект.

(...) Если теория свободного воспитания считает, что основою воспитания должен явиться сам индивидуальный конкретный ребенок, о воспитании которого идет дело, то и высшую свою задачу она видит в создании творческой индивидуальной личности, творческие силы которой, определяемые данным ее индивидуальным складом, развиты до пределов возможного. Развитие индивидуальности, выработка творческой личности, освобождение творческих сил в ней, а не индивидуализация воспитания только, не приспособление только к индивидуальным качествам ребенка, причем целью воспитания может быть нечто как бы внешнее по отношению к нему, составляет отличительный признак теории свободного воспитания, выдвигаемый в настоящее время. Здесь имеются в виду те теории, которые тоже начинают обращать должное внимание на живого конкретного ребенка, но, к сожалению, в своих реформаторских стремлениях останавливаются только на полдороге и не доводят реформы воспитательного дела до ее естественного и логического конца.

Развитие творческой индивидуальной личности как верховная цель воспитания может показаться стоящим в противоречии с началом общественности и культуры, и потому, с первого взгляда, теория свободного воспитания может представиться выражением самого крайнего индивидуализма и имеющей антиобщественный и антикультурный характер. Вот первое недоразумение, которое следует прежде всего рассеять, чтобы цель, ставимая теорией свободного воспитания, выступала в ее яркой и отчетливой форме и в ее истинном виде. (...)

Теория свободного воспитания исходит из принципиального признания коренной гармонии между индивидуальностью и миром и человечеством, и одну из задач воспитания видит в том, чтобы помочь данному индивидуальному ребенку поскорее дойти до сознания той естественной основной солидарности, которая существует между ним и человечеством, между ним и миром. (...)

Теория свободного воспитания... выставляет положение, что не индивидуальный ребенок, не индивидуальная человеческая личность существует для культуры как средство и орудие развития последней, но что сама культура существует как средство и орудие развития и совершенствования самобытных индивидуальных человеческих личностей, но из этого еще отнюдь не следует, чтобы теория свободного воспитания была враждебна культуре и носила антикультурный характер. Творческая индивидуальность, естественно, тяготеет в культуре и не может достигнуть сколько-нибудь высокого развития без широкого приобщения к тому, что нам дает современная культура, но каждой индивидуальной личности должно быть предоставлено право брать и усваивать из современной культуры, - так как сокровища ее необъятны и беспредельны, - то именно, что требует ее своеобразная индивидуальность, что необходимо только для наиболее пышного ее расцвета. (...) Нерв всякой истинной культуры - творческая индивидуальность - будет убит. И при видимо высоком уровне культуры на самом деле будет царить мертвая культура шаблонов, посредственностей, подражателей. Противником подобной бездушной внешней показной культуры и объявляет себя теория свободного воспитания. В противовес такой культуре она выдвигает культуру, основанием которой являются творческие индивидуальности, культуру своеобразных самобытных личностей, и одну из задач человека она видит в содействии возможно скорейшему осуществлению подобной свободной творческой культуры путем возможно более широкого применения идей “свободного воспитания”.