Хрестоматия отечественной социальной педагогики: свободное воспитание. Том III, страница 100

На очереди стоит вопрос о преподавании в тесно связанных с новыми вопросами воспитания новых коммерческих училищах. Преподавание анатомии и физиологии в этих школах ведется настолько серьезно и жизненно, что почва для изучения “особенностей детского возраста” достаточно подготовлена. Гигиена также изучается в этих школах и могла бы быть дополнена “гигиеной детей”. Понятие о воспитании, т.е. о воздействии воспитателя и среды, служило бы только дополнением к пройденному, и таким образом каждый, окончивший “новую школу”, мог бы, сделавшись родителем, “не чувствовать себя захваченным врасплох”. Особенно ценно то, что в этих школах обучаются в большинстве случаев дети обоего пола, - делить их при изучении вопросов воспитания было бы непозволительно.

Отец имеет не менее ценное воспитательное значение, чем мать, и взваливать всю ответственность за судьбу детей на нее одну и несправедливо и невозможно. Муж есть помощник и товарищ жене не только в жизни, но и в ее неотделимой части - воспитании детей. (...)

В массу проникнет убеждение, что наше будущее зависит от нашего умения воспитывать и себя, и своих детей.

Перехожу теперь к вопросу о “школе родителей и воспитателей”, т.е. к школе для лиц, желающих потратить известное время и силы, чтобы изучить дело воспитания подробнее и теоретически, и практически. Каким же образом мог бы быть этот проект о школе проведен в жизнь? (...)

Первое, что должно лечь в основу преподавания в “школе для родителей и воспитателей”, - это изучение ребенка по возрастам, изучение не только его тела, начиная с момента рождения, но также и его души, т.е. развития чувств, мышления и воли.

Лекции по этим вопросам должны сопровождаться практическими работами.

Тем, кто имел дело с матерями, невольно бросается в глаза их неумение наблюдать, их незнание особенностей даже своего ребенка.

Недавно мне пришлось быть на приеме одного известного столичного врача. На вопрос, как спит ее ребенок, мать, по-видимому, интеллигентная, ответила категорически: “Очень плохо”. В дальнейшем оказалось из ее же слов, что дитя (7 лет) спит 9 - 10 часов в сутки, не бредит, не вскакивает, не кричит, засыпает быстро. Следовательно, мать дала совершенно противоречивые ответы. Такое неумение видеть и отмечать мы встречаем на каждом шагу. И первой задачей “школы родителей” должны быть забота снять этот туман с глаз родителей и воспитателей и научить обучающихся наблюдать ребенка. Это, так сказать, введение в воспитание, как диагностика есть введение в медицину.

Практически это должно выполняться следующим образом. Каждому обучающемуся должен быть дан для выполнения ряд задач, начиная с легчайшей. Самое простое - это естественные отправления ребенка, т. е. аппетит, желудочно-кишечные отправления и сон. Следующее по степени трудности должно быть наблюдение за двигательной способностью, - за движениями при ходьбе, ползании, работе, еде, двигательными особенностями речи, мимикою лица. Давая эту задачу наблюдения, сначала над одним определенным ребенком, следует ввести мать в этот вопрос, дав ей для чтения материал, трактующий по этому предмету, и порекомендовать составить план наблюдения. А затем она должна дать подробный письменный отчет о результате своей работы. Такие записи должны затем совместно с другими обучающимися подробно обсуждаться; при этом выясняются значения недостатка и неправильности наблюдений.

Последовательно задачи должны становиться все более и более трудными и сложными.

В дальнейшем следуют наблюдения за органами чувств (зрением, слухом и т. п.), затем за способностью воспринимать, усваивать, запоминать, проявлять и, наконец, что самое сложное - определять вообще личность ребенка, т.е. личные особенности и свойства в целом.

Таким образом мог бы выработаться план для систематического наблюдения за телом и душой ребенка, а затем составился бы и задачник, подобный тем, которые имеются и в математических науках. (...)

Пройдя такой курс наблюдений и научений на конкретных примерах, обучающийся приучит свой мозг к известной работе, которую затем будет производить правильным, привычным путем.

Такой метод изучения сделает дело живым, возбудит творческие силы обучаемого, заставит его много перечитать, передумать, научит отыскивать нужное, брать ценное и сопоставлять полученное.

За изучением тела и души ребенка следует изучение влияния на ребенка окружающей среды. Начиная с погоды, пищи, затем - влияние семьи, яслей, детского сада или школы в целом и товарищей и воспитателей в отдельности.

Здесь опять богатая почва для наблюдений, для работы.

Далее следует умение считаться с окружающей средой, пользоваться ею. Дело воспитания, собственно, и сводится к тому, чтобы, считаясь с воздействием климата, санитарных условий, среды и индивидуальности ребенка, по возможности уменьшать те вредные влияния, каковые имеются и не могут быть устранены вполне, и по возможности усилить действие тех благоприятных условий, которые существуют, а также создать таковые искусственно, если есть к этому возможность.

Ознакомить обучающихся с выработанными уже практикой и теорией методами личных воспитательных воздействий составит третью задачу “школы родителей и воспитателей”. Эта задача сводится к тому, чтобы изучить соотношение воспитываемого и воспитателя, и касается, пожалуй, больше личности и качеств воспитателя, чем ребенка. Сюда входит и задача самосовершенствования, без которого немыслимо никакое сознательное воспитательное воздействие.

Дополнением и расширением этой основной программы по воспитанию должен быть целый ряд второстепенных курсов: 1) изучение ненормальных, отсталых, слабых детей и вообще трудных в воспитательном отношении, затем 2) беседы о значении искусств в деле воспитания, 3) о преподавании искусств, 4) физические упражнения и игры, 5) о прогулках и экскурсиях, и еще целый ряд других знаний, необходимость которых подсказывает сама жизнь.

Таков беглый план преподавания в школе для родителей и воспитателей. Чтобы выработать детали, подобрать материал, правильно обставить преподавание, - придется еще много и много поработать, но начало всегда трудно. (...)