Хрестоматия отечественной социальной педагогики: свободное воспитание. Том III, страница 125

Профессиональный артист так часто заучивает и входит в роль других, совершенно чуждых ему людей, что уже совершенно не располагает временем для того, чтобы задуматься над ролью и назначением в мире самого близкого ему человека - самого себя.

Мы тоже так часто заучиваем и входим в роль родителей, учителей и воспитателей наших детей, что совершенно лишены возможности и времени задуматься над тем, какова наша роль и назначение в этой сфере жизни.

В самом деле, положа руку на сердце, искренно и просто спросим самих себя: точно ли мы призваны учить и воспитывать наших детей? Не может ли тут дело повернуться наизнанку, не должны ли мы многому поучиться у детей и воспитать самих себя по образу и подобию ребенка? (...)

Если мне удалось, помимо воли ребенка, наперекор ей, вложить какое-либо знание ему в верхний “чердачок”. Я мню себя исполнившим святое призвание учителя в этом мире. Я глубоко уверен, я воспитался в той мысли, что знание, которое я передаю ребенку, есть нечто само по себе ценное, какая-то самодовлеющая безотносительная самоценность.

Я совершенно упустил из вида, что человеческие мозги питаются кровью сердца. То знание, к которому не лежит сердце, только механически усваивается мозгом. Для того чтобы претворить его в нашу плоть и кровь, необходима исходящая из сердца теплая струя.

Мне возразят: все это легко сказать, но скажите нам, как это сделать?

Этому мы должны научиться у детей. Мы должны подойти к ним не как учителя, а как ученики. Нам необходимо глубоко и серьезно изучить отношение детей к окружающему миру для того, чтобы грубыми руками не разрывать их нежной духовной связи с мирозданием.

Луч солнца, свободно порхающая бабочка не задаются целью учить ребенка чему-нибудь, и он всею душой стремится к ним. Нам нужно глубоко задуматься над этим. Почему ребенок так любит природу, которой нет до него дела, и бежит к ней от нас, желающих ему всякого добра, близких ему людей? Все это потому, что мы думаем научить ребенка познанию природы, сами не зная ее совсем. Ребенок есть часть природы, скорее сама природа, и потому он так неудержимо, с такою горячею любовью стремится к ней. В его маленьком существе происходит такой же неустанный круговорот жизни, как в окружающей природе. Жизнь ребенка связана с жизнью мира невидимыми нитями какого-то тайного сродства. В его глазах горят те же свободно льющиеся на землю яркие лучи солнца; как порхающая бабочка, он весь охвачен радостным трепетом свободы.

Природа не думает учить ребенка ничему; она ему не навязывает ничего. Как равный к равному, свободно, без всякой задней мысли, подходит она к ребенку. И только усвоив ее методы, проникшись “тенденцией” природы, сможем мы сблизиться с детьми.

Мы должны подойти к ребенку так, как подходит к нему его сверстник и товарищ - маленький ребенок, которого тянет свободно, от полноты души, рассказать своему товарищу о том, что он узнал и видел. (...)

Племянница моей жены, восьмилетняя девочка средних способностей, очень быстро научила читать и писать своего брата, шестилетнего мальчугана. (...) Ни один профессор педагогики не сможет так быстро обучить грамоте ребенка. (...) Основой быстрого усвоения знания была свобода и равенство, сродство друг другу детских душ.

До тех пор, пока мы не станем на ту же почву, мы не сможем ничему истинно жизненному научить детей и попутно оживить свой безвременно угасший дух. (...)

 Обучая детей насильно тому, к чему не лежит их душа, мы погашаем в них искру Божию и вместе с ними духовно гаснем сами. Нельзя безнаказанно быть тюремщиками человеческого духа. Тем же самым ключом, которым мы запираем в темнице наших ближних, мы навеки замыкаем свою душу для искренней человеческой радости и счастья. Унылая хмурость нашего лица - это печать того ремесла, которое мы на себя добровольно взяли сами. (...)

Свободное воспитание. - 1913-1914. -     .№ 6. - С. 1-6.


В. Петров*

ВОЗМОЖНО ЛИ ПЛАНОМЕРНОЕ ВОСПИТАНИЕ?

(...) Наша работа представит собою одно из побудительных условий к тому, чтобы вопрос о пользе планомерного воспитания был всесторонне разработан, чтобы за такую работу взялись лица, не только не более меня знакомые с литературою данного вопроса и обладающие солидными знаниями в области общей педагогики и наук с нею связанных, но и располагающие талантом, и чтобы, наконец, результаты этой работы стали достоянием общедоступной педагогической литературы.

I

Что такое воспитание? Литература не дает на этот вопрос прочно установленного, общепринятого ответа, и понятие воспитания до настоящего времени еще не вылилось в определенную формулу. В некоторых случаях психологами и педагогами-исследователями под воспитанием подразумевается влияние всех вообще условий на психофизическое развитие человека. Господствующий же взгляд, выделяя и рассматривая из всей массы этих влияний лишь только те, которые согласно установившемуся мнению, поддаются сознательному планомерному управлению, определяет воспитание, как преднамеренное воздействие взрослого на ребенка или юношу, имеющее целью возможно более приблизить его к созданному воспитательному идеалу. А так как отдельными лицами идеал человека рисуется различно, причем одними - он определяется интересами личности воспитанника при данном социальном строе, другими - интересами культурного развития общества, некоторыми же идеал этот определяется преимущественно этическими принципами, - то и имеющиеся определения воспитания разнятся по своему характеру и в своих деталях. Так, например, для Песталоцци (...) воспитание определялось задачей - “как можно развить ребенка и в отношении к переменам в его положении и отношениях, чтобы все то, что в течение его жизни потребуют от него нужда и дом, было для него легко исполнимым, и, если возможно, стало его второй природой”. В частности, по характеристике педагогических взглядов Песталоцци, данной современным педагогом Бейером, - Песталоцци устанавливает троякую цель воспитания: “Целью воспитания нашего сердца должно быть, очевидно, облагораживание и удовлетворение запросов нашей природы путем веры и любви; целью воспитания нашего духа является, очевидно, облагораживание и удовлетворение требований нашей природы путем истины и права”, и, наконец, - “целью воспитания наших физических задатков и сил является, очевидно, облагораживание и удовлетворение нашей природы трудом и искусством”.