Гомилетика: Конспект лекций заслуженного профессора протоиерея Василия Стойкова (Основа проповеди – проповедь Господа нашего Иисуса Христа. Святой Иоанн Златоуст), страница 84

379 – 2 слова о мире. Нравоучительные проповеди. Изящное изложение, обилие превосходных мыслей. Сходны с тем словом, о котором мы уже упоминали, – когда иноки восстали против отца св. Григория, подписавшего еретический Символ веры.

379 – Похвальное слово Киприану.

379 – Слово в похвалу философа Ирона. Интересное слово, потому что, как считают исследователи, это слово имеет отношение к одному философу по имени Максим (из Александрии), который много путешествовал, проповедовал, богословствовал в своих выступлениях, и святому Григорию Богослову он понравился тем, что вел простой образ жизни, путешествовал в одном философском плаще, ничего не имел, пользовался только благорасположением почитателей, очень хорошо говорил, был прекрасным собеседником, поэтому понравился св. Григорию. Но потом произошло событие – Максим был вовлечен противниками св. Григория в авантюру, чтобы сместить св. Григория и поставить на его место Максима.

Святого Григория пленяло совмещение ревности христианского проповедника с философским знанием. Это слово наиболее характерно в плане подхода к научности, не делая богословие отвлеченным размышлением, не поступаясь чистотой веры.

Вскоре после произнесения этого похвального слова состоялся заговор против Григория, окончившийся изгнанием Максима из КП. Вероломство глубоко ранило св. Григория, который отличался искренностью, доверчивостью. Поэтому вскоре имя Максима, как полагают, было заменено на Ирон.

380 (середина) – "О себе самом после возмущения, произведенного Максимом". Страдания великого пастыря, его любовь к пастве и ревность обнаруживается в этом слове. Это одно из самых задушевных его слов, исполненное лиризма. Надписание побудило некоторых древних авторов считать, что замена в предыдущем слове Максима на Ирон было произведено не самим св. Григорием, а переписчиком.

380 – 5 слов о богословии, за содержание которых св. Григорию было усвоено имя Богослова. Эти слова замечательны во всех отношениях, и во все времена они были главным источником для догматического учения о Святой Троице. Здесь св. Григорий очень удачно парирует доводы еретиков – ариан и евномиан. Очень подробно останавливается на основных истин православного богословствования. 1‑е слово – введение в остальные, и здесь он говорит о способе богословствования – когда, как и перед кем можно говорить истины, которые касаются внутрибожественной жизни – он говорит, что надо бы говорить только о тех истинах, которые касаются домостроительства, но не касаться внутрибожественной жизни. Но поскольку еретики вторгаются в эту область, то и истинным богословам надо осторожно касаться этого, чтобы не впасть в тяжкое заблуждение.

В Церковь вторглись платоновы красноглаголствования, аристотелевы ухищрения и др. – языческая мудрость вторглась в то, что выше человеческого рассуждения, все начали рассуждать о троичности лиц, о двух естествах в Сыне. Этим наполнены все места в городе: рынки, переулки, бани, спорят продавцы съестных припасов и кожевники и т.д. Такое отношение к богословствованию не могло не шокировать благоговейную душу. Особенно споры были жаркими в столице, где каждый считал себя знатоком в этой области. "Состязаниями оглашается всякая площадь,.. рассуждают для одной забавы после конских скачек и театра". Дело доходило и до драк. Не следует с такой дерзостью заниматься исследованием вопросов, которые выше разумения, можно лишь отчасти касаться того, что имеет отношение к тайне божественного бытия. Причина не всегда уместного спора – природная горячность. Св. Григорий обуздывает горячность спорящих. "Что значит эта страсть к словопрению, этот зуд языка,.. нам дела нет до странноприимия, всенощного стояния на молитве, слез, поста – это не для нас... Равно вредят и недостаток, и избыток, никто да не будет мудр более надлежащего, не блистательнее света, не прямее правила, не выше заповедей".