Гомилетика: Конспект лекций заслуженного профессора протоиерея Василия Стойкова (Основа проповеди – проповедь Господа нашего Иисуса Христа. Святой Иоанн Златоуст), страница 32

Аллегорический смысл СП, несомненно, имеется во многих местах, поэтому нельзя безусловно отметать аллегорический смысл. Гал. 4 Павел говорит об истории Сары и Агари – аллегорический смысл, употребляется даже термин "аллегория".

В практику церковной проповеди аллегория вошла ещё до Оригена, потому что Александрийская огласительная школа руководствовалась аллегорическими принципами, но она не была так упорядочена. Аллегорию мы видим у Варнавы, Климента Александрийского, Иустина Философа. Пантен истолковывал первые главы книги Бытия по отношению к Церкви и ко Христу. У Оригена всё было доведено до такого состояния, которое он считал совершенным. Но нельзя не видеть, что в результате такого непременного следования аллегорическому толкованию СП получались некоторые неточности, преувеличения, поэтому Ориген допускал ошибки из‑за того, что Ориген дал бо,льшее применение аллегории, чем это необходимо для толкования СП. Он признал аллегорию единственным достойным слова Божия толкованием. Увлекался он принципами толкования Филона, некоторых языческих писателей.

Главная задача христианского проповедника – насаждение христианских начал на простых евангельских истинах и фактах истории – но это у Оригена отходит на 2‑й план, несмотря на то, что Ориген считал, что нравственный смысл СП должен быть раскрыт в проповеди прежде всего. Сам он этот принцип не всегда проводил в жизнь. Буквальный смысл он также считал полезным, но не всегда на нем останавливался. Проповедь, которая не шла дальше буквального смысла, была для него не проповедью. Если человек останавливается только на буквальном смысле, это свидетельствует, что человек этот плотской, он не достиг того состояния, в котором может достигать "души" писания.

"Если ты можешь понять важность значения божественного слова, когда оно возвещается в неразумии проповеди и в премудрости совершенства, то узнаешь, что для начинающих оно как зрак раба, а для совершенных в величии Отца".

Ориген дает предпочтение высшему ведению, и в неразумии проповеди остановку на буквальном смысле он считает несовершенным. Иногда Ориген начинает с буквального толкования, насколько это необходимо для последующих высших толкований.

"Нужно снисходить к слабым, для младенцев надо быть младенцем, чтобы и их приобрести для царства небесного... Если мы достигнем высших истин, но не надо забывать и страданий Христа, которыми мы спасены". Т.е. этот исторический факт ненужно воспринимать как аллегорию.

Интересно отношение Оригена к местам, которые могут привести к соблазну. История Урии. В Давиде Ориген хотел знать только мужа богодухновенного. Подобно и история Авраама с Авимелехом, когда он сказал, что Сара – его сестра. Ориген считает, что это нельзя понимать буквально. Могли быть также это какие‑то прообразы, предсказания, а не исторические факты. Поэтому вместо того, чтобы давать исторические события, Ориген спешит передать таинственный смысл.

Нравственный смысл распространен по всему писанию, нет в СП места, где нет чего‑либо полезного для ума и сердца. В выяснении нравственного смысла Ориген часто сопоставляет одни места СП с другими, чтобы подтвердить, что он делает правильные выводы. Всё СП можно представить в виде стройного музыкального инструмента, который издает стройные аккорды, несмотря на разнообразие тонов. Проповедник должен лишь умело ударять по струнам, чтобы извлекать благозвучие. Поэтому в некоторых местах он не останавливается на буквальном смысле, а сразу переходит к душевному и духовному.

"Если кто приступит несведущий в божественной музыке, то ничего стройного не извлечет из струн СП. Если же кто, как второй Давид, приступит, зная божественную музыку, издаст спасительные звуки..."