Таинства создают личную связь со Христом, делают совершенными, но это совершенство должно всё больше упрочиваться, мы должны всё теснее и ближе приближаться ко Христу, всё меньше отступать от Него, что мы делаем постоянно. Из своей тесной личной связи со Христом (уже не я живу, но живет во Мне Христос) Павел выводит свою уверенность, веру, доверие и завершает этот отрывок в 13 стихе взглядом на верность Божию: Бог не попустит коринфянам искушение сверх меры.
Эти типологические изыскания представляются для нас далеким до-критическим, до-научным способом исследования Слова Божия. Но мы должны понять, что у Павла стоит за этой типологической экзегезой, какая богословская мысль. За ней стоит убеждение, что Бог по отношению к людям остается всегда одинаковым, верным Себе сквозь все поколения. Но и опасности, и искушения у людей остаются теми же. Любовь Божия – не собственность людей, она принадлежит Богу, а коринфяне в своей самоуверенности обходились с этой любовью как неотъемлемой собственностью.
В 8-й главе в 4-м, 8-м, 10-м, 13-м стихе Павел делал уступку позиции либералов и не осуждал принятие в пищу идоложертвенного в принципе. Но здесь он проводит, наконец, недвусмысленную границу, потому что здесь не так, как в 8‑й главе, Павел специально думает уже о языческих культовых трапезах, а не абстрактное принятие идоложертвенного мяса.
В 16 стихе Павел цитирует древнее Предание о трапезе Господней. Эта трапеза – не основная тема данного отрывка, но служит аргументом. Из этой цитаты мы узнаём кое-что важное о древней литургии и о её богословии. В стихе 16 и дальше сначала Павел упоминает Чашу. Причина простая: стих 17 и последующие говорят об одном Хлебе как едином Теле Церкви, поэтому и надо было сначала сказать вскользь о Чаше, а затем о Хлебе, потому что это будет основной темой.
Текст заметно отличается от того, что мы увидим в 1Кор. 11,23‑25. Текст 10 главы ближе к Мк. 14,22‑24, а в 11 главе – ближе к Луке. Это показывает, что литургические формулы ещё не устоялись, Павел знал и марков тип евхаристических слов, и тип Луки – просто разные традиции.
16 ст.: "Чаша благословения, которую благословляем" – это иудейская традиция; здесь видны начала литургического нанизывания одинаковых слов. Чаша благословения дарует приобщение к Крови Христа. Соответственно говорится и о Хлебе: "Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?" Таким образом, трапеза Господня дает личное приобщение с Иисусом Христом, воскресшим Господом, Который отдал Своё тело (т.е. Самого Себя) в жертву до самой смерти. О смерти напоминает нам, прежде всего, выражение "Кровь Христова". Те, кто приобщаются Телу и Крови, т.е. праздную трапезу Господню, включаются в солидарность с Господом в самоотдаче на смерть и в солидарность со всеми крестоносителями. В 17 стихе дважды подчеркивается "один Хлеб". Может быть, это указывает на литургическую практику употреблять за Евхаристией один хлеб, который разделялся между всеми причастниками и символизировал их тесную связь друг с другом. Так становилось наглядным, что все участники становятся одним Телом.
Тесное личное общение с вознесшимся Господом обосновывает и тесное общение внутри Церкви, которая становится одним Телом. В 12 главе Павел будет подробнее говорить на эту тему.
Участие в том и другом культе одновременно исключает друг друга. Павел развивает эту мысль удивительным образом. Сначала он вспоминает жертвенный культ в Иерусалимском храме, в 50‑е годы он ещё практиковался. Согласно книге Левит (7,6), священники имели право есть от жертвы: "Посмотрите на Израиля по плоти: те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника?" т.е. "не служители ли жертвенника" священники? Эта трапеза устанавливала тесное общение между ними и Богом. "Трапезовать перед Богом" – это выражение тесной личной связи с Богом.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.