1-е послание к Коринфянам (Конспект лекций по Новому Завету), страница 35

В этом разделе Павел подводит итог дискуссии с коринфскими спорщиками, т.е. завершается тот круг, который был начат в 1,10‑17. Ещё раз Павел обращается против тех людей в Церкви, которые считали, что они уже достигли истины и мудрости. Согласно суждению Павла, они просто одержимы самообольщением; пусть они не обманываются, партийный спор в Коринфе – не безвредная вещь, этот спор разлагает Церковь. Павел приводит такой парадокс: "кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым". Здесь Павел соединяется с высказываниям из 1‑й главы о парадоксальности Креста – кто хочет быть в веке сем мудрым в смысле вести о Кресте, примет Крест, тот неизбежно войдет в конфликт с масштабами и стандартами века сего, ибо весть о Кресте переворачивает с ног на голову всё, что обычно у людей считалось и до сих пор считается нормальным и ценным – богатство, здоровье, сила, мудрость человеческая, власть – всего этого на Кресте нет, на Кресте – Бог. При этой переоценке ценностей Павел опирается на цитаты из Писания. В очах Божиих то, что мир называет мудростью – чистая глупость: "Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом" (ст. 19), следы этой мудрости есть в Писании, и Павел цитирует Иов 5,13, Пс.93,11. В последней цитате он заменяет слово "человек" словом "мудрец", чтобы заострить цитату применительно к коринфской ситуации: Бог "уловляет мудрых в лукавстве их" – уловляет там, где они чувствуют себя в безопасности – в лукавстве, хитрости, хитроумии. То, что в человеческой надменности претендует быть последним криком мудрости, в действительности сплошное ничто: "Господь знает умствования мудрецов, что они суетны" – т.е. ничтожны (ст. 20). Эту древнюю мысль Писания Павел напоминает коринфянам, чтобы они задумались. Поэтому партийные соревнования некоторых людей в Коринфе столь бессмысленны. Ссылаясь на Павла, Аполлоса, Кифу, похваляясь ими, запутавшись в споре за главу партии, христианин упускает из виду свое отношение ко Христу, к Богу, это ребяческий культ личности, и в нем коринфяне попадают в зависимость, они становятся послушными тем или иным людям, их слугами, рабами, а на самом деле должно быть наоборот – это апостолы должны служить Церкви, проповедники служат Церкви: "никто не хвались человеками, ибо все ваше: Павел ли, или Аполлос, или Кифа" – всё ваше (стт. 21‑22). В стихе 22 мы наблюдаем т.н. "кли,макс" – лестницу вверх, усиление: "Павел ли, или Аполлос, или Кифа, или мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее, – все ваше", всё принадлежит вам. Тем самым Павел очевидно использует один из распространенных тогда лозунгов стоической философии, согласно которому мудрому принадлежит всё; мудрый не должен позволить ничему тревожить внутренний покой своей души. И всё внешнее в принципе больше не касается его.

Но Павел придает этой стоической мысли другое смысловое направление. Свобода христианина от всего коренится не в самом человеке, не в его покое и равнодушии, не в мудром отстранении от мира, от вещей мира, но коренится в его отношении ко Христу – всё наше, а мы принадлежим Христу, мы – рабы Христовы, и в этом наша свобода, потому что Христос воскрес, Он свободен.

Итак, 22 стих сначала низвергает партийных глав с их престолов (Павла, Аполлоса, Кифу), потому что на эти престолы их возвели в Коринфе, а Павел уже говорил, что функция этих людей – быть слугами (3,5‑17). Коринфяне остаются младенцами, зависимыми, если они освободятся от этих культов, не эмансипируются от Павла, от Аполлоса, от Кифы, коринфяне должны быть не рабами (не становитесь рабами человеков, потому что вы – рабы Христовы – не в физическом смысле рабами), они должны быть свободными. Более того, христиане могут быть свободными не только от людей, но и от всех сил, которые стоят над человеком (как бы рок, судьба), они не должны в принципе обладать христианином: ни мир со всеми своими очарованиями и угрозами, ни наше преходящее, подвергнутое опасностям существование, находящееся в напряжении между жизнью и смертью, настоящим и будущим. Все эти силы утратили свой ужас – даже сама смерть нам не страшна, она уже не госпожа над нами. Т.е. Павел напоминает коринфянам о той великой свободе, которая в своей глубине покоится на смерти и воскресении Иисуса Христа.