Независимо оттого, к какой парадигме – классической или неклассической - относится субпарадигма (более мелкое образование в рамках парадигмы), они в любом случае связаны отношениями преемственности. Особенность смены парадигм друг другом заключается в том, что «очередная парадигма художественной культуры не в состоянии отменить освоенного ранее: гипертрофируя вновь открытое, она лишь оттесняет на второй план (дезактуализирует) то, что доминировало на предыдущей стадии и будет аккумулировано последующими».[42]
Для характеристики творческой парадигмы П. Уайта в ее эволюции теория В. И. Тюпы нам кажется недостаточно убедительной и полноправной по отношению к таким авангардным авторам, каким являлся Нобелевский лауреат 1973 года. Он стал воплощением и креативного, и кризисного мышления в литературе ХХ века. Так, создав уникальную модель человеческого существования, основанного на фундаментальном опыте освоения австралийской пустыни («Древо человеческое»), Уайт деканонизировал, дегуманизировал, подверг беспощадному деструктивному анализу цивилизованный мир («Око бури»).
Некоторые авторы, отдельно занимающиеся вопросами теории литературы, не высказывают собственных взглядов на содержание категории метода, обобщая существующие положения. Например, профессор МГУ А. Я. Эсалнек в работе «Основы литературоведения» констатирует: «Одни ученые называют методом особенности содержания того или иного произведения, его проблематику, другие те качества, которые позволяют соотносить его с понятиями «классицизм», «сентиментализм», «романтизм», «реализм» и т. п. Если исходить из первого понимания, то методов будет столько, сколько писателей или даже произведений. Если опираться на второе, то следует признать, что методов существует примерно столько, сколько литературных направлений».[43]
Известно, что категория творческого метода с момента своего возникновения не получила общепризнанного толкования. На протяжении ХХ века она подвергалась разным интерпретациям и эволюционировала, продвигаясь из области сугубо научной и философской в сферу искусства и литературоведения. Среди основных теоретиков, занимавшихся осмыслением проблемы метода следует назвать: Г. Н. Поспелова, В. Д. Сквозникова, Н. А. Гуляева, Н. Л. Лейдермана, М. Кагана, И. Ф. Волкова.[44]
Семантически близкими во всех концепциях, посвященных понятию творческого метода, являются определения его сущности как «принципа образного отражения жизни», «принципа образной типизации жизни», «принципа художественного отражения жизни», «принципа художественного познания объективной действительности».
Несмотря на то, что большая часть ученых склонна считать начало ХХ века временем формирования новой литературоведческой категории, один из авторов трехтомного академического труда по теории литературы В. Д Сквозников пытается отыскать прообраз художественного метода в эстетических рассуждениях Аристотеля, Д. Дидро, Гете, В. Г. Белинского.[45] Подобные поиски в истории словесного искусства были предприняты ученым с целью мощного теоретического обоснования ленинской теории отражения и общепринятой в советском литературоведении марксистской концепции метода, которая была положена в основу всех учебных и энциклопедический изданий.[46]
Существенные перемены в осмыслении проблемы метода намечаются в 40-50-е годы, когда окончательно формируется достаточно спорная позиция, в основе которой лежит деление мирового искусства на реалистическое и антиреалистическое.[47]
Современная литературоведческая практика показывает, что ученые признали бессмысленным противопоставление модернизма и реализма «как двух противоборствующих систем, поскольку поиски новых путей в искусстве, новых средств художественной изобразительности свойственны многим писателям эпохи, в творчестве каждого они протекали по–своему».[48] Так, П. Уайт стал воплощением спаянности разных художественных систем, методологической экстраординарности, «уникальным явлением «скрещения» разных моделей мира».[49]
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.