Эволюция творческого метода Патрика Уайта (на материале романов 1948-1970 годов), страница 23

С творчеством Гофмана Уайта сближает также мотив кукол и автоматов или, как его определяет Н. Я. Берковский, мотив «разборного человечка».[123] В «Песочном человеке» в куклу Олимпию влюбляется Натанаэль, в новелле «Выбор невесты» механизмом оказывается тайный канцелярский секретарь Тусман, новелла «Автоматы» - это целый мир кукольных персонажей. Превращая гофмановскую романтическую иронию в насмешку, жалкую пародию над эгоистичными человеческими существами, Уайт гримирует своих героев,  так же, как и Гофман, снижает образ гримом (например, Коппелиуса), либо превращает образ в «гротескную метафору образцовой барышни».[124] В романе «Око бури» роль «престарелой куклы» отведена прикованной к постели Элизабет Хантер, которая своей ограниченностью в движениях, зеленым париком и жутко накрашенными губами напоминает страшную куклу, предпочитающую скрывать свою старость ежедневными косметическими процедурами, которые выполняют с ней сиделки. Мисс Хантер сама желает быть красивой куклой, которую ей когда-то подарили в детстве. Уайт трансформирует желание своей героини в искаженное его воплощение, и грим только еще больше уродует и без того обезображенную жизнью аристократку.

  Немецкий романтизм в форме «магического идеализма» Новалиса находит свое выражение в таких романах Уайта, как «Древо человеческое» и «Всадники на колеснице». Мысль о примирении человека и природы, которая восходит к Бёме («отпадение природы – акт временный, и мир снова соберется воедино»[125], акцент на внутреннем опыте человека[126]), Фихте («не-я» - это природа, материя, служащая для самопознания «я»), Шеллинга (его натурфилософия с идеей единства универсума) реализуется во «Фрагментах» Новалиса. Каждый индивидуум, по мнению иенского романтика, «силой воли может творить чудеса  и пересоздавать мир по своему желанию»,[127] по сути дела человек способен достигнуть тождества с природой. Новалис называл человека «мессией природы» и «надеялся соединить Фихте с Шеллингом: власть над природой хотел бы соединить с преданностью природе <…>»[128] Новалис считал, что призвание людей «в устройстве жизни на земле».[129]   

Аналогичные мыслям Новалиса размышления есть и у еврейского религиозного мыслителя и писателя  Мартина Бубера. На этого автора среди мистических увлечений Уайта указывают Кэрин Хэнсон и Патриция Морели. Иерусалимский философ обстоятельно разработал проблему «другого», особенно актуальную в конце ХХ века в условиях развития мультикультурализма. В своем труде «Я и Ты» он проводит мысль о равнозначности и равноправности двух философских категорий «Я»=«Ты». Универсальная связь между ними («Я-ты-связь») реализуется в трех сферах: в жизни с природой (эта сфера будет нас интересовать), в жизни с людьми, в жизни с духовными сферами.[130]

С примером освоения первой сферы мы знакомимся в романе Уайта «Древо человеческое». Согласно Буберу, а до него к той же самой мысли пришли Бёме и Новалис, человек «приручает» («осваивает и принимает», согласно Новалису) природу, а она «стихийным образом принимает его, «чужого». В тексте  Уайта подробно описан процесс сближения Стэнли Паркера c  непокорной австралийской «пустыней». Герой сближается с природой, становится ее частью. То же самое происходит и с героиней романа «Всадники на колеснице» мисс Хейр, которая живет в гармонии с природой:

Там, где дорога уходила вниз, она бежала, переворачивая камни, а те как будто аккомпанировали ее движению по наклонной; ее душа была радостно – безмятежной… Лишь немногие из своих секретов гармонии с природой   она доверяла другим людям…Вся эта земля грязная и каменистая, принадлежала ей, она имела на нее все права. Никто, кроме нее, даже не знал, что такое полностью проникнуться землей…[131]