7. Буксовка и неожиданная остановка текста, разрыв его новой ретроспекцией, внутренним монологом, перетекающим в рафинированный поток сознания – и, после, как напоминание об эксплицитной остановке, – дубликация, реккуренция застывшей мысли и дополнительный вариант ее проигрывания автором. Для иллюстрации этого технического приема возьмем пятую часть романа и поэтапно попытаемся представить его последовательность, а также одновременно проведем комментированный анализ новаторских находок Уайта, которые он, в большей степени, применяет в одном романе – «Око бури».
Однажды ночью госпожу Хантер посещают мысли о муже Альфреде и «телах мужчин, которых она тянула в свою кровать, чтобы устраивать схватку с ними – ее «любовниками».[298] Утром в ее комнате появляется сиделка Мари де Сантис, чего пока не осознает Элизабет. Далее следует разбитая синтаксическая конструкция, воспроизводящая мыслительный процесс (недоумение, непонимание) героини:
Кто –то – может быть, сестра? удерживала ее запястье: они никогда не прекращали измерять ей пульс или или [299]
Движение мысли, полубессознательное состояние героини нарушается прозвучавшим вопросом:
«Что это, госпожа Хантер? Вы мечтали?»
После этого идет описание пробуждения сознания старой женщины:
Тогда ты понимаешь, не столько по голосу, сколько по кончикам пальцев на твоей коже, что это была Мари де Сантис…
«Не мечтаю – живу», - выпалила госпожа Хантер.-«Альфред только что умер. Я должна буду позвонить доктору Тревику. Этого –то я как раз и не ждала…»[300]
В ответе Элизабет сосредоточены основные моменты хаотичной ночной ретроспекции, которые принимаются ею за настоящую реальность. На самом деле Альфред давно умер.
Хотелось бы отметить еще одно структурное нововведение Уайта: он демонстрирует процессуальность перехода человека из бессознательного состояния в обычное в три этапа при помощи изменения грамматической формы лица (от третьего к первому):
3. Кто –то – может быть, сестра…( 3 лицо);
2. Тогда ты понимаешь (2 лицо);
1. Не мечтаю – живу (1 лицо).
Понимая, что госпожа бредит, Мари успокаивает ее:
«Лежите спокойно, и все эти дурные сны пройдут».
Далее следует обратный переход во внутренний мир, в подсознание (2 лицо):
Пальмовые листья на твоей стороне дрожали под силой циклона; но все те, на уровне моря, включая святую Мари де Сантис, никогда не смогут понять, что это был всего лишь физический аспект шторма: ты одна испытала превосходство, потому что посетила теплый остров. То же самое было и с голландцем Дороти. Голландец, возможно, признал святость и мир, отразившиеся в оке бури, чего не произошло с Дороти, которая сбежала с Брамби (название острова – С. П. ) и от бурь своего воображения. .[301].
И вновь – возвращение на эксплицитный уровень коммуникации, продолжение приостановленного на мгновение диалога:
Хантер: «Или Вы думаете, что мы потратим впустую время, позвонив доктору? Он никогда не простит...
« Я не знаю ничто о Докторе Тревике», - ответила медсестра ', Если мы позвоним кому –нибудь другому, доктору Гидлей, например.[302]
Сиделка пытается вернуть госпожу в нормальное состояние, и через несколько реплик ей удастся это сделать. Элизабет понимает, что наступило утро, и Мари изъявляет желание принести ей розы:
«Позвольте мне принести Вам розы. Скоро станет светло, я пойду вниз и нарежу их…»
«О, розы, - да».
Следующие несколько страниц романа посвящены описанию движения де Сантис в сад за розами, с неожиданно вплетающимися в это движение воспоминаниями героини о рождении и детстве.
По возвращении Мари в тексте дублируется «забытая» ситуация, прерванная походом сиделки в сад и работой ее сознания, ситуация обратимости, виртуального скачка на прежнее место:
«Что это, госпожа Хантер? Вы мечтали?» - начала повторять она.
«Не мечтаю – живу. Альфред…»,-госпожа Хантер задыхалась,-«умер».[303]
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.