По отношению к мировоззрению Уайта и персонажам, так или иначе задумывающимся о Божественной сущности, логично употреблять, как нам представляется, юнгианское научное понятие «образ Бога в человеческом сознании», подчеркивающее бездоказательность существования Бога, тем более, что каждый герой Уайта живет со своим представлением о Боге. С аналогичным мнением об «образе Бога» можно встретиться и в работах вышеупомянутых Экхарта и Бубера. Понятие Бога, считает Юнг, – «совершенно необходимая функция иррациональной природы, которая вообще не имеет отношения к вопросу о существовании Бога. Ибо на этот вопрос человеческий интеллект никогда не сможет ответить, еще менее он способен дать какое-либо доказательство бытия Бога».[170] Поэтому одним из архетипов, проявляющихся в романах Уайта, постоянно будоражащих сознание его героев, выступает «идея Божественного», «священного», за которой скрывается, как пишет Юнг, «чувство чего-то всемогущего, таинственного, ужасающего и в то же время неодолимо притягивающего и обещающего полноту бытия».[171] Архетип «священного» обнаруживается во всевозможных модификациях и символах, в божественных образах различных религий. Написанный под влиянием иудаизма роман Уайта «Всадники на колесницах» содержит подобный архетип в форме метафорического выражения Бога через четырех апостолов. Он позволяет автору раскрыть внутренний мир персонажа, испытавшего видение, дать эманацию его психологического состояния, выражающегося в удалении от совершенства, от знания Бога.[172]
Еще один юнгианский архетип «тени», трактующийся психоаналитиком как «темный бессознательный двойник нашего Я», присутствует в творчестве Уайта. Хотя впервые мотив тени появляется в немецком романтизме, а именно в повести «Удивительная история Петера Шлемиля» Шамиссо, который, по мнению Корниловой Е.Н, создал новый архетип – мифопоэтического мотива тени.[173] Его можно спроецировать на ранний роман Уайта – «Тетушкина история», где образ призрака по имени Хольциус выступает в роли своеобразного двойника главной героини Теодоры Гудмен.
Спектр психологических, религиозных и литературных апелляций Уайта знаменует разрыв австралийского писателя с мейнстримом национальной литературы. Категория интертекстуальности характеризует Уайта как писателя, кардинальным образом пересматривающего знание о мире, подвергающего глобальному переосмыслению опыт человеческого существования. В прецедентных текстах выявляется интерес писателя к сфере подсознания (Гофман, Джойс), оригинальным приемам структурной техники (Дёблин, Джойс, Манн) и архетипическим сюжетам (Книга Бытия, Книга пророка Иезекииля).
Таким образом, «несемантизированная реальность», в условиях которой происходило мировоззренческое формирование австралийского автора, определяется кругом его неординарных эстетических предпочтений. Художественная система Патрика Уайта является сложным интертекстуальным образованием, эклектичные компоненты которого станут гармоничными составляющими эксперимента писателя.
Попытка Уайта отыскать потерянные связи с миром, преодолеть свое аутсайдерство, стать понятным соотечественникам, возможно, проявилась в обращении к реалистической тенденции в романах «Древо человеческое» и «Всадники на колеснице», которые, скорее, носят характер постреалистических, ибо обращены к парадоксальной гармонизации хаоса. Обе попытки не привели Уайта к желаемому результату, кульминацией его философских поисков становится абсурд и хаос, составляющие модернистскую линию творчества писателя. В связи с этим, как нам кажется, эволюция Уайта протекает в синусоидном ритме – от модернистского начала («Тетушкина история») к постреалистическому («Древо» и «Всадники») – и возвращается в модернистское («Око бури»).
Глава 2. Амбивалентный нарратив: столкновение
постреалистических и модернистских тенденций в прозе Уайта
2. 1. Роман «Тетушкина история»: деструкция традиционного повествования
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.