Эволюция творческого метода Патрика Уайта (на материале романов 1948-1970 годов), страница 52

·  Красота как физиологическая необходимость. Эта женщина в прежние годы была воплощением красоты, жестокости и власти. Глубокая старость некогда красивой госпожи Хантер постоянно подчеркивается контрастными сравнениями с ее посетителями. Так, адвокат Арнольд Виборд, которого она удачно «подобрала» когда-то для управления семейными делами, запомнился ей «безвредным молодым парнем». Спустя десятки лет он выглядит не таким старым в отличие от нее, и «скорее староват, нежели стар».[264] Самым ярким свидетельством утраченной красоты героини, иллюзией о которой она продолжает жить, становится ее лицо. При этом Элизабет реально осознает, что ей уже никогда  не суждено стать красивой и что понятие о красоте  относительно,  ведь, может быть,  только в глазах других людей, пытавшихся угодить ей, она «казалась красивой». Сейчас ей просто «нравится чувствовать себя накрашенной».[265]Уайт с нескрываемым сарказмом акцентирует внимание на старческой непривлекательности «живой мумии», лежащей «с открытым ртом», который время от времени «прилипал к ее деснам», и  которым  она «жадно глотала воздух, глотала саму жизнь».[266]В сценах бессмысленной неудачной трансформации героиня чувствует себя превратившейся из умирающей старухи в привлекательную леди. Однако красота подменяется «дорогой косметикой», «размалеванными,  упирающимися в десна губами», зелеными и сиреневыми париками;

· Власть как неотъемлемый атрибут превосходства над другими людьми.  Потребность  управлять человеческими существами, которые были обязаны любить ее, являлась обязательным условием самоутверждения героини в светском обществе. Она умела руководить мужчинами и особенно дерзко повелевать своим мужем Альфредом, который, в отличие от Элизабет, «был честным по отношению к ней».[267] Умирая, она готова признать, что «наихудшая вещь на свете – это любовь между человеческими существами; когда ты готов любить, они не хотят этого, когда они любят, ты не можешь проявить ответное чувство». [268] И даже утратив свои прежние качества в силу возраста и старческой немощи, госпожа Хантер предпринимает тщетные попытки реанимировать время былого могущества. Власть и жестокость Элизабет проявляется в бездушии по отношению к обслуге: старую женщину – повара она заставляет танцевать (несмотря на то, что слепа и не видит танца), у дневной медсестры интересуется подробностями интимной жизни, смакуя отношения девушки с возможными любовниками. Среди обслуживающего госпожу Хантер персонала наиболее рельефно прописаны сиделки Флора Мэнхуд и Мари де Сантис. Первой «глупышкой» руководят корыстные интересы: она мечтает о том, что после смерти «старой ведьмы» ей «что-то да перепадет». С этой целью она готова «переспать» с мистером Бэзилом, что в конечном итоге и делает, соблазнив его. По отношению к подобным героиням Уайт всегда остается беспощаден, не скупясь на брутальное портретное сопровождение героини на протяжении романа (например, «вместо сисек она вырастила мускулы»[269] и т.п.)  Мэнхуд, не имея для этого никаких материальных возможностей, предпочитает богатство, хорошую пищу, сон, косметику, надуманную любовь. Свою хозяйку она ненавидит (как и хозяйка ее), считая госпожу Хантер «маразматичкой» и  «неподвижной злобной старухой», «дряхлой королевой», которую Флора вынуждена «возводить на престол».   

Самой честной по отношению к своей пациентке остается только ночная сиделка Мари де Сантис, и это чувствует госпожа Хантер, которая полностью доверяет ей,  а иногда одаривает своими драгоценностями или платьями при условии беспрекословного ей подчинения.

· Настоящее как бесцельное «мыслительное» умирание. Мысли о смерти не преследуют Элизабет, она не хочет умирать, хотя она готова признать, что «ее жизнь не имеет больше значения», а иногда и задаться вопросом: «Для чего я еще жива?». Единственным утешением становится наполняющий комнату запах роз, принесенных из сада. Мертвый осенний пейзаж сопровождает немощность героини, живущей в мучительном ожидании нового утра.  «Я не сплю, только думаю». - Мысль  достаточно быстро уничтожает ее. За несколько дней слишком тягостные раздумья и воспоминания, особенно о смерти мужа, о детях, которых она никогда не любила и которые никогда не любили ее, о Боге заставили ее неожиданно принять смерть.