Нечто подобное имеет место и в литературе. ■ «В греческой фразе, как и в греческой статуе, все части стремятся выделить главное, а потому сливаются в едином гармоничном устремлении. ■ Напротив, части семитской фразы нагромождаются, не сливаясь, и каждая из них вытачивается и отчеканивается ради себя самой. Зато всюду мы находим поиск симметрии».
Как видно, симметрия и органическое единство – это не одно и то же. В семитской словесности отсутствует органичность; вместо этого она занята поиском симметрии.
Итак, одно понятие или одна мысль не может быть симметричной. «Для того, что бы существовала симметрия, необходимы, по крайней мере, два элемента, симметричные между собой… Отсюда тенденция семитов рассекать понятие на две половины», создавая параллелизмы. Параллелизм – это, по сути, основной принцип еврейской поэзии, элементом которого является двустишие, состоящее из (как минимум) двух параллельных стихов.[4]
5. Языковые приёмы опосредствованного указания на Имя Божие.
Нетрудно заметить некоторую принципиальность, с которой евангелисты избегают упоминать Божественное Имя в своих текстах. Это есть следствие весьма строгого, в известной мере буквального понимания третьей заповеди Декалога: «не упоминай Имени Божия всуе» (Исх. 20:7). Но как говорить о Том, Которого называть нельзя? Для этого используются различные способы опосредованного указания на Бога:
а) Одним из основных приёмов является применение безличных пассивных конструкций. В этих конструкциях хотя и говорится о действиях Бога, но с точки зрения грамматики субъект действий напрямую не упоминается:
+ «Блажен будешь, что они не могут воздать тебе, ибо воздастся тебе (Богом) в воскресение праведных» (Лк. 14:14).
+ «А дать сесть у Меня по правую сторону и по левую – не от Меня зависит, но кому уготовано (Богом)» (Мк. 10:40).
Такие грамматические формы получили в библиистике название «теологических пассивов».
б) Другим способом опосредованного указания на Бога является использование прилагательных: Всевышний, Всемогущий, Сильный (Мк. 14:62) и т.д. Используются и существительные: Сила, Высота:
+ «Отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную Силы (т.е. одесную от Отца) и грядущего на облаках небесных» (Мк. 14:62).
+ Христос заповедует ученикам ждать, «доколе не облечётеся силою с Высоты» (Лк. 24:49).
в) Именно этой иудейской традицией интерпретации известной заповеди объясняется принципиальное не употребление Матфеем термина «Царствие Божие», но – «Царствие Небесное»; всего 32 раза (Мф. 3:2; 4:17; 5:3; 11:12; 19:14 и т.д.).
Собственно, и само слово «небо» является эквивалентом Имени Божия: «Крещение Иоанново откуда было: с Небес (т.е. от Бога) или от человеков?» (Мф. 21:25).
6. Выводы.
О причине формального единства Ветхого и Нового Заветов (мм).
Казалось, что удивительного в том, что евангелисты-евреи выражаются в формах, заданных еврейским менталитетом? Хотя евангелисты и писали по-гречески, но мыслили по-арамейски. Но, вот почему и Лука, не только писавший, но и думавший на-греческом, воспроизводит семитские грамматические конструкции? Более того, эту семитизацию, это удревнение стиля, столь противоестественное для его эллинского менталитета, он делает с большим рвением, чем прочие евангелисты-семиты. Например, упомянутый обособленный обстоятельственный оборот с использованием глагола καὶἐγένετο, Лука употребляет чаще (!) прочих евангелистов. Много семитизмов и в книге «Деяний святых апостолов». Имелись различные теории, объясняющие наличие семитизмов именно у Луки. Но теперь ясно, что семитизмы Луки, «как правило, оказываются заимствованием из Септуагинты или подражанием её языку».[5] Текст и стиль Септуагинты служит для Луки «образцом благочестиво-религиозного стиля».[6]
Значит, Лука искусственно воспроизводит стиль сакральных текстов древности. Лука осознаёт не только новизну Нового Завета, но и теснейшую генетическую его связь с Ветхим Заветом. Скажем иначе, осознание единства Духа Заветов, воплощается Лукой в единстве форм.
* * *
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.