Нравственность. Кондильяк отрицает эвдемонизм. Обычно все материалисты, как Ламетри, говорят: надо иметь здоровое тело и наслаждаться, пока оно здоровое — в этом и счастье, и смысл жизни. Кондильяк признаёт нравственные нормы как абсолютные. Но он не был прямолинейным «фундаменталистом», потому что он считал, что на практике гедонистические-эвдемонистические мотивы определяют большинство человеческих поступков. На практике большинство людей большую часть своей жизни являются эвдемонистами-гедонистами, стремятся к благотворным переживаниям, и это стремление определяет их поступки. Несмотря на это, Кондильяк считает, что нравственные нормы должны носить абсолютные характер.
Итак, Кондильяк — последователь Локка на французской почве, последовательный сенсуалист, не-материалист, религиозный ортодокс (в смысле традиционной религии), не-эвдемонист.
Менее известный французский мыслитель. Его сенсуализм приближается к сенсуализму XIX века, для которого характерно подчеркивание физиологического аспекта наших психических переживаний. Когда человек говорит, что каждому нашему душевному состоянию соответствует некое физиологическое состояние, то в своем сенсуализме он подчеркивает физиологический характер, чем и занимался Бонне. Он следил за физиологическим состоянием мозга (видимо, умозрительно, как по-другому можно наблюдать за живым мозгом в XIX веке?). Он утверждал неразрывную связь мозга и ощущений — физиологии и психологии: всем элементам душевной жизни он подыскивал физиологические обстоятельства. Хотя физиологическими экспериментами он не занимался, и подыскивать ему было трудно, он изощрял ум. Но трудно подыскать физиологическое состояние понятия; представлениям можно найти какие‑то физиологические обстоятельства (все сенсуалисты почти не делают различия между человеком и животными, а у животных мы можем подыскать это: обострено внимание, на раздражение оно получает восприятия, например, страх), если человек наблюдателен и начитан, он может изощрить свой язык и подыскать каждому состоянию объяснение (собака голодная или боится, и все это можно объяснить физиологически), и предложить объяснения по такой же модели и для человека. Какую же физиологическую связь подыскать понятию? Бонне связывает разрешение этой проблемы с природой языка, и эта связь была уже у Локка. Мы родной язык приобретаем несознательно (в 5‑7 лет мы уже говорим), и в языке употребляем общие понятия (человек, лошадь, предмет), Бонне и говорит: язык представляет собой коллекцию таких слов, которые являются обозначениями для понятий, и эти понятия закреплены только в языке, а в душе этого нет. Мы изучаем язык и приобретаем эту коллекцию общих понятий, потом оперируем её элементами в наших разговорах для того, чтобы облегчить наши общественные связи друг с другом. Надо бы привести подробности этому, ведь ребенок может дать дельный ответ, что такое «человек вообще».
Сенсуализм Бонне существенно отличается от сенсуализма Кондильяка подчеркиванием самостоятельности душевной обработки ощущений. Все классические сенсуалисты, особенно англичане, говорят, что ощущения — это единственный материал души, всё душевное содержание состоит из ощущений как из элементов, душа — чисто пассивное вместилище этих ощущений. А Бонне подчеркивает обстоятельство: наши ощущения подвергаются обработке специальными способностями, которые находятся в душе. Одно дело оценивать душу по аналогии с зеркалом, которое отражает ощущения, другое дело — видеть в душе самостоятельный духовно-душевный механизм по обработке ощущений: без души не получил бы внутренний мир всего богатства нашей душевной жизни, ощущения — не просто следы внешних предметов на нашей душе в виде копий или символов, а результаты специальной обработки этих следов душевными «способностями» (facultetes). Душа — не пассивное восприятие, а деятельный фактор.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.