Ключевая мысль. Наши нравственные нормы обосновываются объективной физической действительностью — сами законы физической действительности отражаются на духовной природе человека кристаллизацией нравственных норм: «Нравственность есть субъективная приспособленность поступка к объективной приспособленности вещей». Итак, нравственность есть духовное отражение физической действительности. Т.о. великие законы действительности — это и есть та нравственная сила, которая обуздывает человеческий произвол. Это напоминает мысль стоиков о том, что необходимо в своей жизни подчиняться законам природы.
Но как это отражается на нравственных нормах, непонятно, но мысль ценная; если можно было бы доказать это основное положение, то тогда нравственность была бы обоснована физически или онтологически, а это было бы уже серьезное обоснование — сама онтологическая действительность является основой для нравственных норм. Эта мысль типична для английских мыслителей — основа духовной природы человека (нравственность, религия) является следствием не воли Божией, а физической (объективной) реальности.
Продолжая эту основную мысль, он приходит к выводу, что то, что является неправедным в этике (неправильным на практике), то является ложью в теории. Это хорошая мысль.
Mandeville. Не столько мыслитель, сколько художник, француз по происхождению. Жил в Англии. Написал басню (иносказание) о пчелах: Бог устроил так, что в поведении пчел исчезли эгоистические мотивы, и вся их общественная жизнь разрушилась. Если расшифровать эту аллегорию, то получится, что, если лишить эгоистических мотивов поведение человека, то общественная жизнь разрушится. Например, все ведут себя праведно, значит, полиции делать нечего, судам делать нечего — два самых важных института для охраны общественного порядка атрофируются. В промышленности исчезает конкуренция, и промышленность тоже атрофируется. По сути дела, вся общественная жизнь разваливается.
Эта аллегория много шума наделала, потому что узаконивала эгоизм в поведении и утверждала то, что эгоистические мотивы в поведении являются основой общественной жизнью.
Оспорить это очень трудно. То, что конкуренция является здоровым фактором в промышленности, это бесспорно; этим фактором можно злоупотребить, но это в значительной степени благотворное проявление в общественной жизни. Мандевиль показал, что все попытки усмотреть в поведении человека альтруизм как первоначальную нравственную основу не дают эффекта, на практике всё оказывается наоборот. Эта басня о пчелах на рубеже XVII-XVIII веков взбудоражила общественную жизнь и не только в Англии.
Влияние этого произведения было отрицательным в том смысле, что стимулировала философское творчество в попытках оспорить это.
Как всякое иносказание, это могло иметь различное толкование, и толковали это даже в пользу Руссо,, который вообще отрицал общественную жизнь как плохое следствие; настоящая жизнь — дикая; на самом деле М. не был единомышленником Руссо.
Для нас интересно, что общественная жизнь может частично обоснована эгоистически.
Нравственная философия англичан в XVII-XVIII веке явилась основой для века просвещения через французов. Это очень тщательная, дельная, серьезная философская работа, без которой век просвещения (XVIII) не имел бы таких культурных результатов. Влияние и вклад в историю философии этих мыслителей очень велик, даже сама задача заниматься этикой уже интересна, ведь, основной замысел этой работы (может быть даже тайный) шел против традиционного церковного христианства, против обоснования Богом нравственных норм. Нам как раз интересно, к чему могла привести попытка обосновать нравственность не на религиозных началах — это автономная этика — попытка доказать, что нравственные нормы являются исходными, элементарными, первоначальными, самоценными, ни на чем не основанными, кроме самих себя. Если можно было бы доказать врожденность человеческой природе нравственных суждений или норм, это было бы очень сильно. Отчасти это можно обосновать: мы оперируем понятием совести, и христианство не отрицает совесть; совесть — это некая инстанция, которая судит о наших нравственных поступках, причем, суд имеет нелицеприятный характер — никуда не деться, да и деваться не надо, хорошо, что совесть есть; нелицеприятный суд совести и свидетельствует в пользу автономной этики, не обоснованной Богом, а непосредственно; заложен в нашу душу такой элемент, — и всё! Совесть называют гласом Божиим в душе человека, но это — метафора, т.е. что в природу человека внедрен этот суд Богом.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.