Это вытекало из его жестко детерминистической метафизики. Он утверждает, что все события жестко детерминированы причинно, тем самым отрицал свободу воли, чем резко шел вразрез с христианством. Отказ Спинозы от свободы воли обратил на него внимание. Если всё жестко детерминировано, то этот порядок переносится и на жизнь людей — и здесь нет свободы воли, и всё жестко детерминировано. Если отрицается свобода воли, то отрицается и нравственность. Нравственность превращается в законы, которые должны адекватно отражать естественный ход вещей. Поэтому у Спинозы нравственные нормы не похожи на христианские.
В политике он был уверен, что здесь должно быть жестко детерминировано. В отличие от Гоббса, который считал оптимальным государственным устройством абсолютную монархию, Спиноза стоял за республику (республика и демократия — одно и то же на разных языках).
Эта система очень последовательная, является образцом последовательности, но это абсолютный пантеизм, абсолютный рационализм, абсолютный детерминизм — три этих признака делают несовместимым его философию с христианством напрочь. Единственное — он часто употреблял слово «Бог», но в пантеистическом смысле.
Malebranche. Это современник Спинозы. Он хотел примирить картезианскую философию с христианством в варианте блж. Августина.
В умственной жизни того времени боролись два понимания христианства: средневековое, которое отстаивали иезуиты и которое символизировалось с личностью Фомы Аквинского, и понимание блж. Августина, который к этому времени уже был в своем авторитете подзабыт, его авторитет был заслонен авторитетом Фомы Аквинского. Когда выдвигался авторитет блж. Августина, то это носило характер оппозиции. Реформатор Кальвин тоже возобновлял авторитет блж. Августина, и даже было влияние кальвинизма на католицизм внутри Франции (янсенисты — проекция кальвинизма на ортодоксальный католицизм). Ещё там был орден со странным названием «Оратории Иисуса», к которому принадлежал Мальбранш. Мальбранш хотел синтезировать (или ассимилировать) картезианские философские мысли в августиновское понимание христианства. Точки соприкосновения тут есть. Декарт тоже, как и блж. Августин, начинал с сомнения, преодоление сомнения есть у обоих, и они даже в чем‑то похожи друг на друга. Для нас важен не сам этот замысел, а следствия этого замысла: Мальбранш никогда не порывал с христианством и никогда не становился к ней в оппозицию, ему хотелось, чтобы декартовские мысли помогли пониманию христианства.
Он построил монолитную цельную систему, особенно замечательна его гносеология, которой он возобновляет платоновскую гносеологию (блж. Августин — христианский платоник). У него есть утверждение, которое нуждается в расшифровке: мы познаём вещи в Боге. Расшифровка этого положения и предъявляет эту систему: речь идет о том, что мы познаём вещи в Боге, потому что мы познаём не вещи, а идеи вещей. Мальбранш воспринял утверждение Декарта, что две субстанции не могут влиять друг на друга непосредственно. Обращаю ваше внимание, что это утверждение Декарта похоже на утверждение Платона, который тоже утверждал двойной мир — мир обычный и мир умозрительный (гносеологически), а Декарт утвердил этот двойной мир метафизически; в сущности это одно и то же — главное, что два мира. В уме незаурядного человека неизбежно должно было возникнуть это отождествление, Мальбранш и был таким человеком.
Т.к. два мира не могут воздействовать друг на друга, то, когда мы познаём что‑то (думаем, что познаём внешний мир), наш дух познает не материальный, а духовный мир, — человек познаёт идеи вещей, потому что его дух и идеи — это одно и то же — мир духовный. В Боге мы познаём эти идеи и таким образом познаем мир (аналогия: спутниковый телефон: разговариваем с рядом стоящим человеком — сигнал идет на спутник, потом к человеку, потом снова на спутник, и потом ко мне). Поэтому мы все время ориентированы на Бога.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.