Проектирование образовательной перспективы как форма идентификации в старшем школьном возрасте (магистерская диссертация), страница 15

Периодизация развития мыслительных операций Пиаже так же заканчивается в 14-15 лет, (как раз к этому времени относится второй подростковый кризис перехода к юношескому возрасту) становлением формальных операций и рефлексии – гипотеко-дедуктивного рассуждения [36]. Таким образом, мы наблюдаем в конце подросткового возраста по нормативу способность к решению абстрактных задач любой сложности. И относительно такого контекста рассмотрения развития мышления как формальная логика это действительно является «потолком» возможностей.

Предположение о продолжении развития мышления. Попробуем, однако, оставив на время в стороне проблематику, связанную с детским и взрослым типами развития, предположить возможность продолжения данных периодизаций, предположить, в чем могло бы продолжится развитие линии самосознания и рефлексивного мышления. На наш взгляд, такое продолжение тесно связано с постановкой контекста рассмотрения развития. Так, если взять контекстом не формальную, а диалектическую логику (на которой собственно и построил свою периодизацию сам Пиаже, задавая две диалектически связанные линии развития: мыслительные операции и социализацию), окажется что дальнейшее развитие мышления будет связано с постановкой задач, т.е. со способностью разрешать противоречия. Интересен тот факт, что продолжение линии работы Пиаже и его экспериментов, в частности, Арлином (1975), позволило выявить новые структуры когнитивного развития после стадии формальных операций (в старших классах колледжа и в Вузе). Данная стадия была названа стадией выявления проблем. «Для нее характерно творческое мышление, рассмотрение новых вопросов и открытие новых методов для решения проблем. На этой стадии появляется способность находить и формулировать еще не поставленные задачи или поднимать общие вопросы, касающиеся проблем, разрешенных неудачно» [42, с. 185]. При этом доказано, что данная стадия появляется последовательно за стадией формальных операций (все кто способен к выявлению проблем владеет формальной логикой, не наоборот).

Относительно культурно-исторической концепции та же идея предстает следующим образом. Новообразование периода (цель развития), через его «отрицание» последующим периодом, «втягивается» и используется как средство в периоде через один. И если мы говорим о том, что такие общекультурные способы действия как решение учебных задач были освоены (по нормативу) в младшей школе, то теперь (старший школьный возраст) необходимо освоить общекультурные способы позиционирования, постановки и решения задач саморазвития. Аналогичное рассуждение мы находим в работах Г.А. Цукерман, которая отмечает основное новообразование подросткового возраста  как способность ставить задачи саморазвития [60], Б.Д. Эльконина, где новообразование юношеского кризиса связано со становлением онтологической децентрации, т.е. прежде всего способности к позиционированию и  целеполаганию [67,68]. В работе Л.И. Божович, которая обсуждает самовыражение и саморазвитие как центральные мотивы юношества, а так же Д.Б. Эльконина – поиск средств по постановке и решению задач саморазвития и самоосуществления происходит в учебно-профессиональной деятельности (по [60]).

Линия развития мышления, связанная с постановкой задач и решением проблем, естественно, относится не к детскому развитию как линии социализации – а ко взрослому, как линии индивидуации. Однако, это только допущение, которое требует тщательной теоретической проработки и экспериментальной верификации.

Что касается согласования данного предположения с идеями авторов периодизаций, которые не заканчиваются на подростковом возрасте, то тут можно сказать следующее. В западной психологии периодизацию дальнейшего развития личности после подросткового возраста строит эго-психолог Э. Эриксон. В своей концепции эпигенетического развития он обсуждает механизм идентификации как механизм развития идентичности личности. Кардинальную смену типа развития он обсуждает после подросткового возраста – не зря все последующие этапы называются у него «за идентичностью». При этом в качестве механизма развития он кладет трансцедентность как способность выходить за свои пределы и отмечает, что это возможно только когда пределы уже есть (причем не только внутри себя, но и в обществе), те после юношества. И хотя Эриксон напрямую говорит о смене типа развития после подросткового возраста, однако продолжает фактически использовать те же понятия и линии для описания возрастов. То есть фактически механизмом остается та же идентификация (построение нового чувства себя за счет сличения самоидентификации и внешней идентификации и поиск отражений в других), только специфичная. Специфика же идентификационных процессов в подростковом возрасте (11-21 лет по Эриксону) задается неадекватностью детской бессознательной идентификации относительно решения задач возраста.  «Ограниченность механизма идентификации становится очевидной сразу, как только мы предполагаем, что никакие детские идентификации <…>, поставленные в ряд, не могут вылиться в нормально функционирующую личность» [71, с. 168]. Именно в связи с этим подростковый возраст он обсуждает как кризис идентичности. Который не может разрешиться ни за счет механизма интроекции – примитивного присвоения чужого образа (буквально частей тела объектов любви), на за счет суммирования детских идентификаций разных ролей (члены семьи). Формирование идентичности может происходить лишь за счет «избирательного отказа от одних и взаимной ассимиляции других детских идентификаций и их объединения в новую конфигурацию, которая в свою очередь определяется процессом, посредством которого общество (часто через субкультуры) идентифицирует юного индивида с тем, кем он, само собой разумеется, должен стать». [71, с. 170]. Таким образом, специфика идентификации связана с необходимостью осмысленного соотнесения противоречивых, а зачастую и противоположных требований и представлений о себе в единое целое, притом связное во времени и заданное в перспективе карьеры [72]. Акцент при этом делается на самостоятельном формировании идентичности [71, с.171].