В завершение стоит кратко остановиться на вопросе о финансовом обеспечении деятельности российской прокуратуры в первой четверти XVIII в. Общий порядок этого обеспечения замышлялся Петром I следующим образом: как отдельное ведомство прокуратура не финансировалась, ее должностные лица получали жалование из бюджетных сумм поднадзорных учреждений. При жизни Отца Отечества такой порядок не воплотился, однако, в реальность.
Дело в том, что 27 апреля 1722 г. император приказал, чтоб до “сочинения” нового государственного штатного расписания прокуроры получали денежное содержание по месту прежней работы[ccviii]. Поскольку основную часть прокурорского корпуса составили военнослужащие, финансирование прокуратуры оказалось почти целиком возложено на Военную коллегию. Подготовка новых штатов, между тем, затянулась, а военное ведомство отнюдь не горело желанием выплачивать полновесные оклады de facto покинувшим армию офицерам.
В результате прокуратура негаданно столкнулась с проблемой, выражаясь по-современному, задержек зарплаты. Издание 9 марта 1723 г. подтвердительного сенатского указа о непременной выплате прокурорами денежного содержания “ис тех мест, где кто был, по их рангом”[ccix], не сдвинуло ситуацию с мертвой точки. Дошло до прямого абсурда: без жалованья полтора года просидел А.И. Жолобов, прокурор ведавшей государственными расходами Штатс-контор-коллегии.
Да что там Алексей Жолобов! Без зарплаты целый год провел обер-прокурор Святейшего Синода Иван Болтин, получивший заслуженное жалованье только после двоекратного челобитья[ccx]. Столь тщательно разрабатывавший нормативные положения о прокуратуре Петр I начисто проигнорировал вопиющие нужды живых лиц прокурорского надзора.
Стремясь хоть как-то разрядить обстановку, Правительствующий Сенат 17 февраля 1724 г. распорядился перечислять зарплату прокурорам напрямую из Штатс-контор-коллегии[ccxi]. Наконец, 19 марта 1725 г. состоялось долгожданное утверждение новых государственных штатов. Согласно этим штатам, коллежскому прокурору назначалось жалованье в 400 рублей в год[ccxii]. Так была достроена финансовая стена первого здания российской прокуратуры.
Глава 3
Прокуратура Петра I: направления практической деятельности
I
В 1722 г. П.И. Ягужинский и Г.Г. Скорняков-Писарев приходили на работу чаще всего засветло, в восемь, а то и в семь часов утра[ccxiii]. За кем же довелось надзирать так рано начинавшим трудовой день генерал-прокурорам? Кто именно оказался в поле зрения “ока государева” в том далеком 1722 году?
На момент основания российской прокуратуры в Правительствующий Сенат входило 11 сановников. За оставшиеся годы правления Отца Отечества ряды сенаторов покинули трое (Г.Ф. Долгоруков и Д.К. Кантемир скончались, П.П. Шафиров лишился сенаторства по суду). В свою очередь, за это время Петр I назначил в высшее учреждение империи В.Л. Долгорукова, А.И. Репнина и Г.Д. Юсупова[ccxiv]. Таким образом, с января 1722 по январь 1725 г. в составе Сената перебывало 14 человек. И подопечные Павлу Ягужинскому достались, что и говорить, очень непростые.
Начать с того, что все без исключения сенаторы превосходили генерал-прокурора по возрасту. Самые молодые из тогдашних “господ Сената” – Дмитрий Кантемир и Петр Шафиров – и те были старше Павла Ивановича ровно десятью годами (наиболее пожилой из сенаторов П.А. Толстой – тридцатью). Разумеется, сам по себе возрастной показатель мало что значил. Но и другие персональные характеристики выглядели аналогично не в пользу П.И. Ягужинского.
По признаку титулованности генерал-прокурор (возведенный в графское достоинство только в январе 1731 г.) уступал почти всем “господам Сенату”. Пятеро из них обладали родовыми княжескими титулами, пятеро – новоманерными графскими. П.П. Шафиров являлся бароном, Александр Меншиков – светлейшим князем, герцогом, а заодно еще князем и графом Римской империи. Лишь П.А. Толстой оставался до мая 1724 г., подобно Павлу Ягужинскому, нетитулованным.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.