Прокуратура Петра I: истоки создания, страница 120

Рабски нижайше поздравляю ваше величество во счасливом вашем входе в Дербень и желаю, дабы Бог всемогущий велел видеть ваше величество мне, недостойному, во здравии. А без вас нам, бедным, жить зело трудно, о чем я вашему величеству в Коломне доносил, то уже з бедным со мною и чинитца. Павла Ивановича некоторые плуты привели на меня не на доброхотство и, то видя, из господ Сената некоторые чинят мне обиды. А ныне господин барон Шафиров великие чинит мне обиды: неоднократно в Сенате кричал на меня и в делах ваших при Павле Ивановиче говорить мне не велит. И в день получения ведомости о ходе ваших величеств в Дербень в доме Павла Ивановича, видя меня зело шумнаго, заколол было меня шпагою. И после того за мое спорное ему предложение называл меня в Сенате лжывцом, // чего мне уже мне по пожалованной вашим величеством саржи терпеть не мочно. Токмо же о сем ево императорскому величеству всемилостивейшему государю доносить не дерзаю, дабы тем его величество не утрудить. Но вас, всемилостевейшую государыню, прошу: ежели от него чрез ково будут на меня, бедного и помощи кроме вас не имеющаго, какие наветы, донеси сие мое слезное прошение во полезное время ево императорскому величеству, дабы я, бедной, от него и от согласников ево не понес напрасного оклеветания.

РГАДА, ф. 9, отд. 1, кн. 58, л. 99-99об. (Подлинник. Подпись-автограф).

№ 9

Приговор, вынесенный 13 февраля 1723г. Вышним судом

Г.Г. Скорнякову-Писареву

1723 февраля 13 дня, по указу его императорского величества, на Генералном дворе присудствующии господа сенаторы и генералитет, штап- и обер-афицеры, слушав сей выписки, согласно разсудили о делах генерала-маэора и обер-прокурора Скорнякова-Писарева следующее: (1) Хотя он, обер-прокурор, должность свою и исполнил в том, что барону Шафирову по указу воспрещал, чтоб он из Сенату вон вышел, в то время как разсужали дело о почте, касающееся до него, барона, самого, и тот указ ему объявлял. Однако ж при том объявлении указа с ним, бароном Шафировым, бранился и учинил в Сенате великой крах и шум, чего было им в таком освященном месте чинить отнюдь не довелось, особливо ж ему, обер-прокурору, не толко так самому поступать, но и за другими того было смотреть весма надлежало, как то в Сенацкой / / должности в 10-м пункте написано. И когда он, барон Шафиров, по высылке ево, обер-прокурора, из Сената вон не вышел, то было ему, обер-прокурору, за то с ним бранитца и кричать отнюдь не довелось, а надлежало б о противности ево предложить Сенату с надлежащим почтением по указу. И естли бы Сенат ево, барона Шафирова, не выслали, то надлежало было ему, обер-прокурору, учиня о том писменную Сенату протестацию, доносить о том и его величеству писменно ж, а самому было выттить вон в знак того, что в Сенате не по указу делают. А понеже он, обер-прокурор, в том не по надлежащему поступил, но, презирая указы, в Сенате брать и крик з бароном Шафировым имел, как о том и господа сенаторы во свидетелстве под присягою согласно показали. (2) Что в прошлом 1721-м году декабря 5 дня его императорское величество указал, по собственноручному своему на синодском доношении подписанию, о подъячем Корнышове (которой на Котлине острову был у дела и от Синода определен в секретари, а от князя Меншикова удержан и наказан) розыскать в Сенате // и доложить его величеству. И хотя после того в Сенате по оному делу и приговор учинен, однако ж не в такой силе, как его величество собственною своею рукою подписал, ибо вместо надлежащаго о Корнышове розыску определено у князя Меншикова взять писменной ответ, что видя, он, обер-прокурор, по должности своей не протестовал, как о том гласит должность ево во 2-м пункте. И хотя он в том и повинился, что учинил он то спроста, однако ж он должность свою тем преступил, что было ему надлежало оспорить и прилежно смотреть, дабы его величества указы исполнены были, и о том Сенату предлагать. Но он, обер-прокурор, того не учинил, в чем явился весма виноват, и тако за то преступление подлежал он смертной казни, ежали бы он ведением и волею преступил. Но понеже того ясно не показалось, а явилося более оплошка, нежели вымысл, потому что и противник ево барон Шафиров оной приговор подписал безспорно, и по тому видно, что того для он и не протестовал, не разсудя и не усмотря силы собственноручного его императорского величества на синодском доношении подписания. А в Военном артикуле в 3-й главе в 28-м пункте напечатано: // “Буде кто от лености, глупости или медлением, однако ж без упрямства, злости и умыслу того, что ему от его началника повелено, не управит, оный имеет по состоянию и важности дела от службы либо весма или на доволное время отставлен быть. И во все то время, на сколко отставитца, за рядового служить”. И тако он по сему пункту от смерти свобождается. А подлежит за вышеписанныя ево преступления отнять у него, Скорнякова-Писарева, чины и написать до выслуги в салдаты. А жалованые ево дворы и деревни взять на его императорское величество.