Прокуратура Петра I: истоки создания, страница 106

[cccxxv] Подробнее об основании и внутренней структуре Вышнего суда (возникшего как временное судебное присутствие для рассмотрения дела П.П. Шафирова и Г.Г. Скорнякова-Писарева) см.: Серов Д.О. Забытое учреждение Петра I: Вышний суд // Российское самодержавие и бюрократия: Сб. статей в честь Н.Ф. Демидовой. М., 2000. С. 221, 224 – 226. Список переданных генерал-прокуратурой в производство Розыскной конторы уголовных дел см.: РГИА, ф. 1329, оп. 1, кн. 28, л. 11 – 12а [Приложение III, № 23]. Характерно, что контора долгое время фигурировал в делопроизводстве с упоминанием ее прежней ведомственной принадлежности: “Канцелярия господина генерала-лейтенанта и генерала-прокурора, что ныне Вышняго суда кантора Розыскная” (см.,  например: РГАДА, ф. 248, кн. 274, л. 1795). Канцелярский персонал конторы на всем протяжении ее существования возглавлял небезызвестный секретарь И.Н. Венюков. Стоит заметить, что в Розыскной конторе – впервые в истории отечественного судоустройства – воплотился принцип организационной связанности  процессуально отграниченных друг от друга предварительного следствия и отправления правосудия. Такая связанность (вскоре пресекшаяся с ликвидацией Вышнего суда) задолго предвосхитила реформаторские мероприятия второй половины XIX в. Достаточно вспомнить, что учрежденные в нашей стране в 1860 г. следователи изначально состояли в штате уездных судов.  

[cccxxvi] Там же, л. 1026 – 1028 (заключение по С.Ф. Попцову от 19 октября 1723 г.) [Приложение III, № 26], 1441 – 1442 (заключение по А.И. Никитину от 31 октября 1723 г.); кн. 273, л. 683 – 689 (заключение по А.Я. Нестерову от января 1724 г.), 715 – 717 об. (заключение по М.В. Желябужскому от октября 1723 г.) Данные заключения были подготовлены Е.И. Пашковым, несомненно, во исполнение указа Вышнего суда от 26 сентября 1723 г. о скорейшем завершении расследования находившихся в производстве Розыскной конторы уголовных дел (Там же, л. 594 – 594 об.).

[cccxxvii] Достойно внимания,  что Е.И. Пашков предпринял решительную попытку не допустить вынесения деятельно раскаявшемуся С.Ф. Попцову смертного приговора. По всей очевидности, обещавший Савве Федоровичу сохранение жизни в обмен на сотрудничество со следствием Егор Пашков в обвинительном заключении предложил назначить бывшему провинциал-фискалу наказание в виде двух лет каторжных работ с последующей пожизненной ссылкой. Свое весьма либеральное (с учетом характера предъявленных обвинений) предложение Егор Иванович прямо обосновал тем, что иные подследственные “взирая на милостивое исполнение [помилование С.Ф. Попцова]… могли к показанию вин признатца существом” (Там же, кн. 274, л. 1028 [Приложение III, № 26]). Несмотря на вполне аргументированную позицию прокурора, Вышний суд 22 января 1724 г. приговорил Савву Попцова к смертной казни. В свою очередь, Петр I оставил приговор без изменений (Там же, л. 1029). Савве Федоровичу было, в итоге, инкриминировано 11 эпизодов, относившихся, по современной классификации, главным образом, к преступлениям против интересов государственной службы.  Длительно проверявшийся эпизод об убийстве С.Ф. Попцовым  посадского человека Афанасия Жилина Розыскная контора в конце концов, сняла за недоказанностью (Там же, л. 1023 – 1023 об.).

[cccxxviii] Там же, л. 1023 (запись по нижнему полю листа). Последние минуты жизни С.Ф. Попцова детально описал наблюдавший за казнью 24 января Ф.В. Берхгольц. Согласно дневника голштинского камер-юнкера, “первый, которому отрубили голову, был один фискал, клеврет обер-фискала  Нестерова, служивший последнему орудием для многих обманов.  Когда ему прочли его приговор, он обратился лицом к церкви в Петропавловской крепости и несколько раз перекрестился, потом повернулся к окнам Ревизион-коллегии, откуда император со многими вельможами смотрел на казни, и несколько раз поклонился. Наконец, один… взошел на эшафот, снял с себя верхнюю одежду, поцеловал палача, поклонился стоявшему вокруг народу, стал на колени и бодро положил на плаху голову…” (Берхгольц Ф.В. Дневник… М., 1903. Ч. 4. С. 10). В соответствии с утвержденными Петром I приговорами  Вышнего суда, того же 24 января А.Я. Нестерова колесовали, М.В. Желябужского и А.И. Никитина наказали кнутом (последнему еще вырезали ноздри). Остается добавить, что “эксекуция” на Троицкой площади оказалась для Михаила Желябужского роковой. 15 февраля 1723 г., перед самым этапированием на каторжные работы, Михаил Васильевич скончался (РГАДА, ф. 248, кн. 273, л. 730 об.).