Лекции по политологии, страница 49

И столетие назад произошел интересный феномен: сложилось массовое общество, низы вышли на авансцену политики. А верхушка, состоявшаяся из обуржуазившейся знати и усвоивших аристократические манеры крупных предпринимателей, осознала себя элитой. Сохраняя «природный» антидемократизм, элита в условиях распространения права голоса на низшие слои стала апеллировать к массе.

Консервативные партии, став партиями крупной буржуазии, признали фритредерскую экономическую логику. В XIХ в. было по-другому: консерваторы отстаивали идеи протекционизма (защиты национальной экономики). Но большинство консервативных партий для привлечения на свою сторону рядового избирателя стали активно использовать религиозную и националистическую демагогию, называя себя партиями всех верующих или всего народа. В ХХ в. национализм и антидемократизм породили столько чудовищ, что отказ от них для здравомыслящей части консервативных идеологов и политиков стал неизбежным. Признание элементарных общедемократических норм характерно и для новейшего неоконсерватизма.

Шестидесятые-семидесятые годы прошлого века стали переходом от высокоразвитой промышленной к постиндустриальной или информационной экономике. В последней ключевую роль играют не промышленные отрасли, а небольшие и средние фирмы, создающие разного рода «виртуальный продукт». Основная часть работающих в них – представители высокооплачиваемых новых средних слоев. Государственное регулирование в высокотехнологичных отраслях экономики не столь эффективно, а жесткое налогообложение-основа любой умеренно-левой политики тормозит их развитие. Политика высоких социальных пособий и гарантированных рабочих мест также превратилась в тормоз экономического роста и научно-технического прогресса.

Решить весь этот комплекс проблем «за счет низов» и был призван в начале восьмидесятых годов ушедшего века неоконсерватизм. Логика неоконсервативной экономической политики – денационализация экономики, снижение налогов, сокращение социальных пособий. Эти меры до некоторой степени способствовали экономическому росту и утверждению высокотехнологичной постиндустриальной (информационной) экономики.

5) До Французской революции либеральные (свобода), демократические (равенство) и социалистические (братство) идеологемы были неразделимы. В XIХ в. либерализм сделал акцент на свободе и правах человека. При этом человеческие права признавались лишь за высшими и средними слоями, составлявшими абсолютное меньшинство населения развитых западных стран. Поэтому демократия, понимаемая, преимущественно как демократия непосредственная, стала в XIХ в. лозунгом левых (социалистов). В трудах и радикальной практике левых общественных деятелей позапрошлого века нередко появлялись откровенно антидемократические модели – требования революционной диктатуры, подготовки и проведения социального переворота усилиями небольшой группы заговорщиков. Но грядущее справедливое общественное устройство мыслилось как та или иная безгосударственная модель прямого народовластия. Истоки социалистической идеологии – утопические социалистические модели XVI-XIХвв., либерально-демократические идеалы буржуазных революций, целостные левые доктрины, сложившиеся в XIХ в.