История Русской Православной Церкви от эпохи Петра до 20-х годов ХХ века, страница 62

Находясь близ Петербурга,  он  был  вовлечен  в  духовную жизнь города  и  стал  духовным наставником тех членов высшего общества, кто  искал  глубокого  духовного  наставничества   и утешения. Среди  русского  монашества было много выдающихся по духовным качествам людей, но в силу своей необразованности они с трудом понимали представителей дворянства.  Чтобы преодолеть этот разрыв,  нужен был величайший уровень святости  -  такой, как у  преподобного  Серафима.  Епископ  Игнатий стал одним из немногих подвижников,  усвоивших культуру высшего общества,  и легко находил  общий  язык с теми людьми,  которые могли стать добычей протестантских и католических  проповедников.  Так  же как оптинские  старцы,  которые  не могли уклоняться от приема посетителей, несмотря на стремление к затворничеству,  епископ

Игнатий не  мог  уклоняться  от того,  чтобы вести переписку с влиятельными людьми из высшего общества.

Это многим   было  не  по  нраву.  Формально  направление нездорового мистицизма  было  прекращено  вместе  с   падением министерства князя  Голицына,  но  фактически  это направление продолжало существовать.   Люди,   у   которых    пробуждались религиозные интересы,  искали духовного утешения и углубленной молитвы и,  не находя для себя наставников, становились легкой добычей для  западного  влияния.  В  то  время  исключительной популярностью пользовались сочинения Фомы Кемпийского, о вреде которых много   писали   епископ   Игнатий  и  епископ  Феофан

Затворник.

Среди русского великосветского общества было немало явных и скрытых  протестантских   и   католических   агитаторов.   Я

процитировал резкий  отзыв епископа Игнатия о графе Протасове, хотя, может  быть,  в  открытую  он  так  резко   о   нем   не высказывался. Есть  и другие его письма того периода по поводу того, насколько вредны гонения на старообрядцев  и  как  плохо они сказываются  на  всех  слоях  русского общества ("Когда же граф Протасов наконец перестанет развращать русский  народ?").

Все такого  рода  высказывания становились известными и самому

Протасову, и его сторонникам, что не могло  не  влиять  на  их отношение к  владыке.  Поэтому  люди,  искушенные  в интригах, старались соответствующим  образом  настроить   и   императора против епископа Игнатия.

В частности,  якобы от имени императора было  выхлопотано запрещение для   епископа   Игнатия   без  особого  разрешения епархиального начальства (т.е.  митрополита,  который  к  нему тогда не   благоволил)   покидать   свою  Сергиеву  Пустынь  и приезжать в  Петербург.  Конечно,  это   сильно   ограничивало деятельность епископа.   Позднее   друзья   епископа   Игнатия спросили у  императора,  правда  ли   он   запретил   епископу приезжать  в Петербург,  Николай поморщился и ответил,  что он совсем не это имел в  виду.  То  есть  у  императора  вырывали слова,   которые   можно   было   толковать  двояко,  а  потом интерпретировали их в определенном  смысле.  Это  только  один эпизод, в   действительности   же  епископу  Игнатию  пришлось пережить немало  подобных  неприятностей  будучи   наместником

Сергиевой пустыни.

В годы Крымской войны он ушел  в  длительный  отпуск  для поправки  здоровья и хотел уйти на покой,  чувствуя,  что мало что может сделать для Церкви.  И только уход  графа  Протасова привел  к  тому,  что  он  на  несколько  лет  стал  епископом

Кавказским и Ставропольским,  но потом тоже вынужден был уйти, потому что был далек от интриг и карьерных соображений.

Митрополит Филарет  Московский  не   очень   одобрительно отнесся к  его  уходу.  Но это были разные люди.  Для епископа

Игнатия гораздо ближе был образ действий одного из подвижников древней Церкви    Исаака    Сириянина.   Попытавшись   оказать воздействие  на  спорящих  людей  ссылками  из  Евангелия,  он услышал  в  ответ:  "Евангелие  ты  сейчас  оставь в стороне".