История Русской Православной Церкви от эпохи Петра до 20-х годов ХХ века, страница 14

очень часто семинаристы не ходят на занятия за неимением одежды.

В результате  происходит  массовое  сокращение   народных   школ.

Появляются   люди   светски  образованные,  но  в  массе  своей  народ становится менее грамотным,  уровень его просвещения  падает.  Большое распространение  получили  всяческие  суеверия,  потому  что  исчезают

- 8 монастыри - главное противоядие против суеверий. А при Петре хотя и не так  много  было  закрыто монастырей,  как при Екатерине,  но опасаясь влияния монашества на народ и противодействия своим  реформам,  он  не только закрывал школы при монастырях,  но запретил даже без особого на то разрешения настоятеля монахам в  кельях  держать  перья  и  бумагу.

Главная  сила,  которая воспитывала и окормляла народ,  была от него в значительной степени оторвана.  Естественно, что появилось много жалоб от  архиереев  на то,  что в епархиях стало жить невозможно:  сплошное колдовство, языческие обряды. Борьба со всем этим представляла большую проблему,  потому  что  по  сравнению с 17 веком количество суеверий в народе не только не уменьшилось,  но  даже  возросло  -  именно  из-за отсутствия подлинно церковного, православного просвещения.

Образование самого духовенства оказывается не на  высоте.  Стефан

Яворский очень скоро после образования синода умер в 1722 г. После его смерти   синода   должность   президента   синода   была   упразднена, первоприсутствующим членом там стал Феофан Прокопович,  а он стремился ввести преподавание на протестантский манер.  Велико было и  латинское влияние.  В  результате  духовная школа оказалась сильно оторванной от жизни народа и те знания,  которые там сообщались,  никогда и нигде не могли  иметь  никакого  приложения,  потому  что  латинская школа была создана лет за 150-200  до  петровской  реформы,  а  в  те  времена  в западноевропейском  обществе  шли  такие  процессы,  что  именно такая подготовка  духовенства,  когда  особое  внимание  уделялось  изучению латыни, философии, чтобы оказывать какое-то влияние на высшие слои.

С тех пор произошли большие изменения. В разных странах появились большие  философские  школы.  Духовная жизнь высшего русского общества складывалась под этим влиянием. Латинские сочинения, схоластика никого не  интересовали.  Еще меньше это было нужно простому русскому народу.

То  есть  культ 4и 0вировалась  некая  абстрактная  ученость,  никому   не приносящая никакой пользы.  Не удивительно поэтому, что все (или очень многие),  кого насильственно посылали в семинарии,  пытались от  этого отбояриться  и  несмотря  на  многочисленные постановления о всяческих стеснениях при получении сана  для  не  имеющих  образования,  русское духовенство стремилось всеми силами от этого избавиться.  Ну а те, кто такое образование все-таки  получали,  не  могли  найти  ему  никакого практического применения.

Все духовное   формирование   происходило   под   влиянием   двух совершенно   противоположных  факторов:  с  одной  стороны,  это  были латинизированные принципы для тех,  кто посещал занятия в школах,  а с другой  стороны,  это  было  то  влияние,  которое  оказывал сам обряд

Православной Церкви на тех, кто посещал Богослужения. Это противоречие в  конце  концов  привело  к тому,  что богословствовали по-латыни,  а молились   по-церковнославянски.   Внутренние    противоречия    между рациональным сознанием, умом, и сердцем разрывали очень многих.

В результате такой непродуманности светские реформы  Петра  очень сильно  пострадали.  Замыслы  его  во многом можно было приветствовать

(перевести  на  русскую  землю  все  европейские  науки,   ремесла   и художества и создать такой особый русский культурный слой,  который бы сам творчески,  самостоятельно все это развивал).  Мы видим, что после

Петра это почти на столетие приходит в сильное запустение,  потому что не осталось духовных последователей,  которые  могли  бы  эту  реформу сохранить  и  поддержать.  Если для Петра западноевропейским образцом, которому он хотел был подражать,  был какой-нибудь знающий  свое  дело офицер,  ученый  вроде  Лейбница или хороший моряк,  шкипер,  то через несколько десятилетий объектом для подражания для русской аристократии