История Русской Православной Церкви от эпохи Петра до 20-х годов ХХ века, страница 22

Екатерина  ужасно  на нее разгневана (или специально демонстрирует это перед всеми). Но вместе с тем все видят, что почему-то очень многое из того,  что привыкли соблюдать предки,  теперь объявляется суеверием, в том числе указывается на ненужность постов и других установлений. Сами не  понимая  почему,  люди начинают этому следовать.  К числу суеверий относят и многие события из житий святых и многое другое.

Очень быстро  Екатерина  забывает  и свое обещание о том,  что не будут отобраны церковные  земли.  По  примеру  многих  людей,  которые заражены просвещением,  она обращается к архиереям,  по всей видимости считая,  что одной или нескольких фраз,  которые она выхватила из  Св.

Писания (относительно того, что Спаситель говорил, как трудно богатому


- 7 войти в Царство Божие),  достаточно, чтобы обосновать, что у Церкви не должно   быть  никаких  имуществ.  Таким  образом,  отбирая  церковное имущество, она обнаруживает заботу об улучшении положения Церкви.

Синод не  решается  оказать  ей  сопротивление,  но  в  это время достаточно энергично  проявляет  себя  митрополит  Ростовский  Арсений

Мациевич.   В  1763  г.  во  время  Торжества  Православия  он  просто анафематствует всех,  кто  расхищает  церковное  имущество.  Екатерина страшно разгневана, и его вызывают на суд в синод.

Синод в большинстве своем настроен против него,  в частности даже

Димитрий Сеченов - возможно,  его раздражало,  что кто-то является еще более радикальным защитником Православия,  чем он сам. Владыку Арсения расстригают и ссылают в монастырь.  Здесь обнаруживается исключительно высокая внутренняя духовная жизнь этого  человека.  В  частности,  его прозорливость:  даже  в тот момент,  когда его расстригают,  он делает предсказания тем людям,  которые  неправедно  его  осуждают  (Димитрию

Сеченову - что тот "задохнется собственным языком",  и действительно в скором времени у него  развивается  такая  опухоль,  что  он  умирает;

Амвросию    Каменскому,   московскому   архиерею,   он   предсказывает насильственную смерть,  и тот через некоторое время,  когда  в  Москве распространяется  чума,  опасаясь  распространения  эпидемии,  убирает чтимую икону Богоматери;  вспыхивает  народный  бунт,  он  прячется  в

Донском  монастыре,  но  туда  врывается  разъяренная толпа и Амвросий гибнет под ножом мясника).

В монастыре  его  чтут монахи,  здесь обнаруживается его глубокий дар  прозорливости.   Сведения   об   этом   доходят   до   Екатерины.

Разгневанная,  она  переводит  Арсения  из монастыря в один из рижских равелинов,  и теперь он находится в глубокой  изоляции  (замалчивается даже его имя:  он фигурирует под именем Андрея враля). В этом каземате он и умирает.

В своих  сочинениях епископ Игнатий,  не называя Арсения по имени

(а он так и не был реабилитирован до московского собора 1917-1918 гг., который  восстановил  его  в митрополичьем сане),  упоминает о нем как образце глубокого смирения перед Богом.  После  его  смерти  на  стене каземата  обнаружили надпись:  "Благо мне есть,  Господи,  зане смирил меня еси".

Очень близок   к   позиции  владыки  Арсения  был  владыка  Павел

Тобольский,  но он был лишен кафедры,  хотя сана с него не снимали. Он вернулся  в Киев,  где и был в скором времени похоронен.  С его именем тоже связано известие о некоем чуде:  когда  один  из  его  преемников занялся  тем,  что  начал  переносить  захороненных архиереев на новые могилы,  Павел Тобольский явился ему во сне и спросил, до каких пор он собирается их тревожить. Отсюда и пошло почитание Павла Тобольского.

Тем не менее  реформа  была  проведена.  При  этом  очень  сильно пострадали монастыри. При Екатерине уцелела только пятая часть русских монастырей   (с   соответствующими   последствиями    для    народного просвещения).  Однако  в  этом  было и некое промыслительное действие, потому что не только русская  жизнь  в  17  веке,  но  и  монастыри  в значительной  степени  пришли в упадок,  так что традиция старчества в монастырях оказывается забытой.