История Русской Православной Церкви от эпохи Петра до 20-х годов ХХ века, страница 38

В начале   19   века   очень   сильно    распространяется миссионерская работы  в  РПЦ,  потому  что  этому способствует деятельность Библейского общества.  Но любопытно,  что русские прогрессисты (в  частности,  некоторые  будущие  декабристы) в

Америке, попавшись на удочку заинтересованным  дельцам,  чинят всяческие препятствия миссии.  Миссия в США была направлена по предложению иерархов сибирских еще в 1794 г. Восемь валаамских монахов выехали   в   Америку,   чтобы   привести   ко  Христу камчадалов, алеутов.  Но епископ Иоасаф Болотов погиб во время шторма, переплывая  через океан после рукоположения;  на смену ему был прислан игумен Гедеон.  Из всей этой  группы  остается только преподобный  Герман  Аляскинский,  который был послан с группой валаамских монахов  (там  был  введен  строгий  устав, заимствованный из  Сарова).  По  смирению  Герман  Аляскинский отказался от посвящения в  сан,  но  благодаря  исключительной высоте своей   духовной  жизни  он  пользовался  необыкновенно высоким авторитетом    у    местных    жителей.    Сохранились свидетельства о  чудесах  исцелений  и случаях его молитвенной помощи. В Америке этого святого чтут до сих пор и считают, что по своей  духовной  высоте  он ничуть не уступает преподобному

Серафиму.

Герману Аляскинскому   пришлось   в  одиночестве  опекать обращенных христиан и одновременно защищать их от всякого рода дельцов, которые  стремились  удалить  русских  миссионеров  и обобрать наивных  местных  простаков.  Поэтому  когда   где-то появлялась миссия,   это   влекло   за   собой  и  попытки  ее ликвидировать. В  Петербурге  появились  наветы   относительно того, что  миссия  преждевременна,  а обращения искусственны и недостаточно глубоки   и   население   пытаются   завлечь    в христианство всяческими   приманками.  Эти  измышления  широко пропагандировались петербургской     прессой     на     деньги заинтересованных лиц,  поэтому  посылка  следующих миссионеров была замедлена.

Окончательно миссия    расцветает    уже   при   епископе

Иннокентии Вениаминове,  митрополите Московском (уже незадолго до кончины  Германа Аляскинского).  Долгое время игумен Гедеон остается один на один с дельцами,  но из-за своего  авторитета он имеет  достаточно  сил,  чтобы  защищать местное население.

Воспоминания о его святости до  сих  пор  питают  американское

Православие.

Это показывает,  насколько подлинный духовный подвиг выше и проповеднических, и организаторских, и любых прочих подвигов.

Подвиг другого  человека,   с   которым   сравнивали   Германа

Аляскинского, тоже  лежит  как  бы  в основании того духовного возрождения Православия,  которое, несмотря на неблагоприятные в результате правого поворота условия, тем не менее начинается с 20-30-х годов 19 века.  Я имею в виду преподобного  Серафима

Саровского.

Родился он в Курске 19 июля 1759 г.,  носил  имя  Прохора

Семеновича Мошнина (современник Германа Аляскинского,  который родился в 1757 г.).  Уже в юности по  благословению  киевского старца Досифея  (под  именем  которого  укрывалась женщина) он приходит в Саров.  Его подвиги всем известны:  строгий затвор,

1000-дневная молитва на камне.  Были ему видения Божией Матери и Спасителя.  В 1825 г.  он по прямому указанию Божией  Матери оставил строгий  затвор  и  начал  принимать  всех посетителей вплоть до самой своей смерти 1 января 1833 г. До того он жил в таком строгом затворе,  что не вышел даже к местному архиерею, который к нему приехал.

Любопытно, что  все  более  или  менее  крупные явления в жизни РПЦ так или иначе оказываются связанными  с  преподобным

Серафимом. Вспоминаются    замечательные    слова,   сказанные историком Ключевским о преподобном  Сергии:  очень  многие  на

Руси могли  даже  не  слыхать  имени  преподобного Сергия и не знать, что в Троице появился такой игумен,  но вряд  ли  можно найти хотя бы одного человека, который так или иначе не ощутил бы на  себе  его  духовного  влияния.  Те,  кто  приходили   к преподобному Сергию,  получали  от  него  заряд духовной силы, бодрости, крепости,  который  они  разносили  во  все   уголки русской земли. Эта благодать ощущалась всеми и каждым. Вряд ли могла быть пролита слеза,  которая не  получала  бы  утешения, связанного с  преподобным  Сергием,  или  какая-то радость без него.