В 30-е годы прошлого столетия на территории Белоруссии появилась холера. Она впервые была зарегистрирована 15 марта 1831 г. в Бресте, куда была занесена из Царства Польского. На север Белоруссии холера проникла из Прибалтики 16. Вскоре ода охватила все белорусские губернии. В Витебской губернии было зарегистрировано 32 940 заболеваний, из них 11 176 (34%) со смертельным исходом, или 14,5 смерти на 1000 жителей. В Минской губернии было учтено 19 012 заболеваний холерой с 7496 смертельными исходами (38,9%), или 5,7 смерти на каждую 1000 жителей.
В последующие годы холера в белорусских губерниях регистрировалась относительно часто. Особенно высокая заболеваемость ею отмечена во время второй (по Г. И. Архангельскому) пандемии (1847—1848, 1852—1853, 1855—1856 гг.) с наиболее тяжелыми последствиями в 1848 году, когда смертность от холе-
78
ры колебалась от 26,1% (в Витебской губернии) до 23,5% (в Виленской).
Анализируя положение населения Гродненской губернии за 15 лет (с 1843 по 1857 г.), П. Бобровский писал: «Каждое время влечет за собою вереницу страдальцев, и каждый год ознаменован эпидемией... Зима усиливает болезни катарально-ревматиче-ские: ревматизм, тифозную горячку, скарлатину. Весна... открывает зловредные испарения, развивающие лихорадки; учащается тиф, является понос; у народа вышли все запасы, он употребляет несозревшие плоды, ест зелень без соли и круп; по недостатку хлеба является водянка, народ становится слабым и изможденным. Прекрасное лето, с своими поэтическими картинками, как много жертв увлекло оно в могилу... Лихорадки заменяются горячками, развивается тиф с своими синими пятнами, предвестниками смерти... Является пасмурная осень... Опять развиваются лихорадки, новые эпидемии, новая вереница болезней... И так проходит здесь год, за ним другой и вся жизнь человеческая, состоящая из одних страданий и лишений» 17.
За эти 15 лет в Гродненской губернии в среднем на 1000 родившихся ежегодно умирало 1007 человек, а за последнее пятилетие, 1853—1857 гг., умирало даже 1313,7 человека 18.
Многие из болезней подготавливали благоприятные условия для развития других страданий и осложнений. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания составителей отчета Гродненской врачебной управы за 1844 г.: «у людей худосочных и расположенных к хроническим недугам часто встречались первоначальные страдания грудных и брюшных внутренностей и переходили в чахотку, завалы и отвердения. У людей золотушного телосложения в особенности замечались завалы подчелюстных желез, переходящие в затвердение» 19.
< Хотя медико-санитарная служба в губерниях декларативно обязана была обеспечивать «пресечение повальных болезней», она не имела для этого реальных возможностей. Ее низовое звено едва достигало уездных центров (уездный врач, старший и младший лекарские ученики, повивальная бабка). Извещения «об объявившихся болезнях» исходили от земских судов, земских исправников, чиновников особых поручений, священников, становых приставов по инстанциям снизу вверх до губернатора. Последний через свою канцелярию отдавал распоряжение врачебной управе, которая предписывала уездному врачу выехать
79
на место «объявившейся» болезни или командировала туда одного из своих членов.
В результате такой сложной системы передачи сведений, несовершенных средств связи и медленного передвижения выезд врача часто совершался тогда, когда болезнь уже опустошила деревни и села.
Оператор Минской врачебной управы И. Крафт, например, 12 октября 1835 г. писал, что к его приезду в Борисовский уезд свирепствовавшая там с первых чисел сентября эпидемия кровавого поноса прекратилась и «ни одного больного сею болезнью... не найдено», причем из шести семейств деревни 25 человек переболели и 2 умерли 20.
В 1844 г. Витебская врачебная управа предписывала уездному врачу Савичу выбыть «для прекращения эпидемии кровавого поноса в имениях помещика Скивского», который обратился к земской полиции только тогда, когда заболели 60 человек, из них умерли 11 человек21.
Вместе с тем противоэпидемические способы совершенствовались. В их основу были положены разъединительно-карантинные меры, дополнявшиеся лечением, а также устными и письменными наставлениями о соблюдении диеты и образа поведения.
В Могилеве, Рогачеве и других городах, лежащих на основных путях передвижения воинских команд, еще в конце XVIII в. были установлены постоянные карантины. Карантинные меры осуществлялись и среди гражданского населения.
В 1807 г. витебский губернатор в связи с распространением во многих уездах «опасных горячек» послал «медицинского чиновника для освидетельствования сих болезней и приказал лечить больных впредь без всякой зарплаты, а чиновник оной остался бы в тех местах до прекращения опасности; городничим же и земским исправникам предписано... прекратить всякое сообщение больных с здоровыми и даже для лучшей еще предосторожности... поставить кордон»22.
Отделение больных от здоровых и помещение их в открытые временные «больничные дома» по месту жительства были довольно распространенным явлением. В 1833 г. такие «больничные дома» были устроены в Дисненском уезде врачом Табаров-ским 23, в имении Жаулки Слуцкого уезда — уездным врачом А. Гриневичем 24, в деревнях Першай и Двор Минского уезда 25 и в других местах.
Игуменский уездный врач Ф. Новицкий отмечал, что в 1850 г. против кровавого поноса он назначил «надлежащие медицинские средства» и рекомендовал создать обстановку «около больных чистого воздуха и опрятности, употребление свойственной
80
пищи и питья». Наиболее действенной мерой против кровавого поноса он считал следующее: «Как можно старательнее отделять больных от здоровых», оборудовать «так названный на сей случай деревенский лазарет, назначив там из опытнейших прислугу и надсмотрщика, всех заболевших в оных помещать» 26.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.