Немецкая классическая философия. Трансцендентальный идеализм Иммануила Канта. Особенности кантовского рационализма. Философия Абсолюта Йозефа Шеллинга. Объективный идеализм Фридриха Гегеля, страница 3

Можно сказать, что историческая действительность по-разному демонстрировала в Германии и Франции ту печальную очевидность, что абсурдность и бесчеловечность изживающих себя жизненных порядков преодолевается в действительность, к сожалению, также абсурдно, с трудом, а часто, с трагедиями и ужасом.

Поэтому в Германии утвердилось убеждение, что главные изменения могут быть связаны только с духовным развитием. Действительность можно преобразовывать только силами духа и гуманистической философии. Вместо социальной активности развивалась активность в области мышления. В виде компенсации за неразумность, иррациональность социальных отношений создавались философские теории, в которых принцип рационализма становился главенствующим. Осторожность в реальном политическом поведении странным образом взращивала глубокий критицизм умонастроений.

3. Немецкая классика и идеи Просвещения.

Немецкое просвещение не было столь радикальным, как французское. Идеи французских просветителей имели продолжением революцию, идеи немецких – классическую философию, воспринимавшуюся как революция в философии.

Для Просвещения источником всех надежд человечества является разум и историческое распространение разумности как единственной возможности достижения человеческого счастья и прогресса. Немецкая философия доводит до логического завершения эту просвещенческую установку, становится своеобразным постпросвещением и закладывает основы для принципиально непросвещенческой мировоззренческой традиции.

В философии Просвещения, опирающейся на гипотезу «гносеологической робинзонады», разум лишен характеристик самостоятельности и историчности. Он понимается как способность следовать природе, отражать ее, соответствовать ей. У него нет собственного осязаемого пространства, самостоятельного бытия, «умственной материи» как говорили древние греки, и нет собственного осязаемого времени, он лишен исторических характеристик. Разум рассматривается в связи с человеческим мозгом, в соотношении с природой, самое большое, в связи с поведением и нравственностью индивида, но практически вне социально-культурного контекста.

Немецкая классика, в отличие от Просвещения, понимает разум как самую значительную и важную ипостась бытия. Она четко обозначает «пространство» его проявления – культуру и «время» – историю. Поэтому создается предельно универсальный образ Разума, который наделен самостоятельным существованием, творческой созидающей сущностью. Разум – самое деятельное и активное начало мира, не просто вмешивающееся в ход событий, а определяющее их. Разум реализует в культуре и истории собственные требования разумной жизни, благодаря чему и человек получает с разумом возможность раскрытия собственной творческой свободы. Только в этом случае разум способен справиться с той миссией, которую ему вручило Просвещение.

Немецкая философия отстаивает идеи единства разума и истории, так что разум приобретает черты всемирного творческого преобразующего осмысления миром самого себя. Все, что составляет культуру: наука, искусство, религия, философия и др., – это формы жизни разума, его присутствия в мире. Поскольку же культура является закономерным продолжением эволюции природы, то разум есть и природное явление, но самого универсального свойства. Такие представления критически рассматриваются в философии Канта и реализуются в абсолютной полноте в философии Гегеля.

Вследствие этого немецкая философия не только гносеоцентрична, но и рациоцентрична, а в гегелевской философии и логоцентрична. Она завершает прежде всего рационалистическую традицию Просвещения и дает различные варианты рационалистического толкования исторического процесса, культуры, общества и человека.

При этом проблема человека, его творческих возможностей и свободы становится для философов-классиков не менее важной, чем теория Разума. Говоря о человеке через призму этой тории, немецкая классика всегда имеет в виду зрелого, возмужалого, взрослого человека. В этом отношении они, безусловно, являются продолжателями и возрожденческих идей, но многократно усиливают внимание к состоянию духовной возмужалости и зрелости.