Немецкая классическая философия. Трансцендентальный идеализм Иммануила Канта. Особенности кантовского рационализма. Философия Абсолюта Йозефа Шеллинга. Объективный идеализм Фридриха Гегеля, страница 24

Творчество Фихте получило значительно меньшее освещение, чем деятельность других немецких философов, особенно Канта и Гегеля. Это произошло не столько по философским теоретическим соображениям незначительности его философии, сколько вследствие его социально-политической доктрины. В ней были очень сильны идеи национального социализма и явно выражены антиеврейские настроения (хотя оголтелым антисемитизмом его взгляды назвать, безусловно, нельзя).

Он говорил, что освобождение государства (в принципе – идеального, в реальности – немецкого) должно сопровождаться освобождением «земли обетованной», с тем, чтобы переселить туда всех евреев, поскольку последние являются «государством в государстве» и нарушают государственную целостность. Каждое же государство, в том числе и еврейское, должно строится по национальному признаку. Подобные представления сделали возможным соотносить философию Фихте с нацистскими идеями 20 века. Поэтому его философия и стала достаточно закрытой темой.*

Б) Периодизация и важнейшие темы фихтеанской философии. Свобода, самосознание, самодеятельность и активизм – «альфа и омега» фихтеанского наукоучения. Развитие его философии представляет собой изменение взглядов на эти ценности. Раннее творчество – это своеобразное «зашкаливание» темы свободы и достоинства человека, своеобразный «наполеонизм». Позже он сменяется сомнением в правомерности принципа свободной воли. И, наконец, уступает место мистическим настроениям в учении об «Абсолютном знании».

Условно можно разделить всю деятельность Фихте на два периода. 1. Субъективистский период, включающий в себя: а) этический идеализм; б) теорию «Абсолютного «Я»». 2. Мистический период, включающий в себя: а) теорию замкнутого торгового государства; б) концепцию «Абсолютного знания».

С самого начала Фихте заявляет себя в философии как ярый кантианец, считает себя призванным придать подлинное развитие кантовской философии. Фихте встречался с Кантом, но результат этих встреч разочаровал обоих, и Фихте начинает усиленно разрабатывать собственную систему взглядов.

Но до конца своих дней он относился с глубочайшим уважением к кантовской философии. И будучи уже зрелым философом не единожды говорил о том, что вряд ли какой-либо человеческий ум сможет проникнуть дальше тех границ, к которым приблизился Кант. Кенигсбергский философ, безусловно, наметил путь истины, но, к сожалению, не изложил и не доказал ее.

Эту-то работу Фихте и считал делом своей философии. Фихте говорит, что, следуя духу кантовской философии, он принимает его «благородную мораль», причем принимает полностью, в отличие от самого Канта, который не до конца вверился своей философии. Эта мораль, считает Фихте, призывает прекратить заниматься «вещами вне нас» и начать заниматься собой, т.е. человеком.

Вывод. Основной чертой характера Фихте современники называли «сверхсилу». Он был искренне убежден, что призван для великого освобождающего преобразования не только философии, но и мира. Поэтому он провозглашает: «Моя система – это первая система свободы; как та [французская – авт.]  нация освободила человечество от внешних оков, моя система освобождает от вещей самих по себя». [3]

2. Учение об «Абсолютном Я».

Фихте бескомпромиссный и сознательный сторонник субъективистской философии. Он не считает такую позицию проявлением волюнтаризма, иррационализма, а, напротив, предполагает, что это самая серьезная и честная теоретическая точка зрения.

Направленность мысли на «вещи сами по себе» несостоятельна, по его мнению, не в логическом и теоретическом отношении, а в практическом. «Вещь сама по себе» абсолютно лишена какой бы то ни было креативности, а, значит, обращенность к ней лишает активности и самого человека. «Вещь сама по себе» уничтожает смысл жизни: свободу и деятельность. При этом уничтожается и подлинный смыл философии: занимаясь той или иной наличной субстанцией, внешней по отношению к человеку, она не обращает внимания на внутреннюю, а значит самую главную, субстанцию – действующее «Я».