Прокуратура Петра I: истоки создания, страница 63

[xxxiii] Думается, именно воспоминания о недавних попытках лично заняться разбором доношений  о “грабителях народа ” побудили Петра I в преамбуле к известному закону от 19 декабря 1718 г. пуститься в неповторимо лирические рассуждения о том, что “кому бьют челом [т.е. царю] одна персона есть, и та коликими воинскими и прочими несностными трудами объята, что всем известно есть. И хотя и таких трудов не было, возможно ль одному человеку за так многими усмотрить, воистину не токмо человеку, ниже ангелу, понеже… где присутствует, инде его нет…” (Там  же. С. 377).

[xxxiv] См. п. 2 именного указа от 25 января 1715 г.: Там же. С. 364.

[xxxv] См. письмо А.Я. Нестерова Петру I [1714 г.]: РГАДА. Ф. 9. Отд. 2. Кн. 95, л. 95, л. 720 – 720 об. В частности, по данным независимой экспертизы, из 8000 подготовленных к отправке в армию пар сапог годных оказалось 152 пары. Изобличенные же в махинации служащие Мундирной канцелярии не только не понесли наказания, но и вскоре были восстановлены в прежних должностях (Краткое упоминание об этом деле в литературе см.: Анпилогов Г.Н. Фискалитет при Петре I. С. 72).

[xxxvi] Компетенция Расправной палаты была регламентирована особым сенатским указом от 4 сентября 1713 г.: Полное собрание законов. Т. 5. С. 53 – 54. Более исправную публикацию текста указа см.: Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого / Под ред. Н.Ф. Дубровина. СПб., 1888. Т. 3, кн. 2. С. 704 – 705. Из литературы о Расправной палате укажем: Голубев А.А. Расправная палата при Сенате // Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском Архиве Министерства Юстиции. М., 1888. Кн. 8. Отд. 2. С. 103 – 148; Филиппов А.Н. Правительствующий Сенат… С. 159 – 167. Вопрос, какие именно уголовные дела по фискальским доношениям разбирались Расправной палатой, не вполне  прояснен в литературе. Исходя из текста указа от 4 сентября, можно понять, что предполагалось следственное и судебное рассмотрение палатой всей массы подобных дел. С другой стороны, в п. 8 закона от 17 марта 1714 г. содержалось предписание фискалам подавать доношения исключительно местным властям (которые и выносили затем судебные решения). На практике, насколько позволяют судить архивные материалы, в Расправную палату поступали три рода дел: 1) представленные обер-фискалом доношения территориальных фискалов, разбирательства по которым или выходили за пределы юрисдикции губернаторов и комендантов, или которые оказались ими проигнорированы; 2) доношения самого обер-фискала;  3) доношения московских фискалов. Второй линией компетенции палаты было апелляционное рассмотрение судебных дел, восходивших из центральных и местных учреждений. Стоит добавить, что созданная в 1712 г. Расправная палата имела прямой аналог в недавнем прошлом. Структура с идентичным названием и сходными апелляционными функциями действовала при Боярской думе в конце 1670-х – начале 1690-х гг. (новейший обзор литературы о Расправной палате XVII в. см.: Лавров А.С. Регентство царевны Софьи Алексеевны: Служилое общество и борьба за власть в верхах Русского государства в 1682 – 1689 гг., М., 1999. С. 101 – 104).

[xxxvii] Законодательные акты Петра I. С. 331. Оскорбления и угрозы в адрес фискалов звучали отнюдь не только в стенах Правительствующего Сената. Должностным лицам фискальского надзора доставалось, бывало, и от простых россиян. Так, в Кашире бурмистры запугивали фискала Тургенева рассказами о том, как был убит фискал на ржевском кружечном дворе. В Устюге посадский человек Моисей Обухов, “ругался”, называл фискалов “свисталами”. А в Москве в  сентябре 1713 г. купец Федор Козмин “фискала Дмитрия Лукьянова и всех фискалов бранил всякою неподобною бранью и ево, Дмитрия Лукьянова, зашиб по щеке…” (РГАДА, ф. 248, кн. 82, л. 43 об.; оп. 106, № 89, л. 23; Анпилогов Г.Н. Фискалитет при Петре I. С. 77 – 78).

[xxxviii] Там же. С. 71; Шереметевский В.В. Русский провинциальный некрополь. М., 1914. Т. 1. С. 683.