Прокуратура Петра I: истоки создания, страница 57

[iv] Имеются в виду эпизоды внесудебной расправы с И.П. Толстым и М.С. Кедровым. Первый из них пострадал из-за родственных связей. На свое несчастье, граф Иван Толстой доводился старшим сыном П.А. Толстому, одному из первых лиц в руководстве страны, вступившему на исходе правления Екатерины I в острое противостояние с А.Д. Меншиковым. Вчистую переигранный Александром Даниловичем в политической борьбе виднейший сподвижник Петра I, основатель Тайной канцелярии Петр Толстой в одночасье превратился в государственного преступника, архитектора мифического заговора. Единственный раз допрошенный спешно организованным “Учрежденным судом”, он был  приговорен 6 мая 1727 г. к смертной казни, немедленно замененной, впрочем, пожизненной ссылкой в Соловецкий монастырь. Что же касается Ивана Петровича Толстого, то он вообще не фигурировал в деле, не допрашивался даже в качестве свидетеля и, естественно, оказался не упомянут ни в обвинительном заключении (“сентенции”), ни в приговоре. Все это не помешало, однако, того же 6 мая арестовать Ивана  Толстого и этапировать его на Соловки вместе с отцом. Особая неординарность ситуации заключалась в том, что основанием для применения к И.П. Толстому такой негаданно суровой меры послужило распоряжение не скончавшейся 6 мая Екатерины I, а Александра Меншикова. Между тем отдавать подобное распоряжение Александр Данилович не имел решительно никакого права. Как член Верховного Тайного Совета он вообще не располагал единоличными судебными  полномочиями. Судебная же власть А.Д. Меншикова как президента Военной коллегии распространялась только на строевых военнослужащих. К их числу Иван Толстой, безусловно, не относился. На момент бессудного отправления за Полярный круг, граф Иван Петрович возглавлял Юстиц-коллегию, совершенно независимое от Александра Меншикова центральное учреждение. Распоряжение судьбой должностного лица столь высокого уровня издревле являлось прерогативой исключительно власти верховной. Впрочем, в связи с делом П.А. Толстого под горячую руку Александра Даниловича попал и еще один никак не состоявший под юрисдикцией Военной коллегии видный чиновник – обер–церемониймейстер граф Ф.М. Санти. Во исполнение личного предписания А.Д. Меншикова от 28 мая 1727 г. граф был 3 июня взят под стражу в Москве и уже на следующий день под конвоем направлен в Сибирь. Вернулся  оттуда Франциск Санти лишь в 1742 г. В отличие от Франциска Матвеевича, И.П. Толстому не довелось уже обрести свободу. Как рапортовал начальник караула, 7 июня 1728 г. Иван Толстой “умре июня 7-го дня цынготною болезнию. А перет смертию припала к нему гарячка, понеже много бредил, крича якобы охотник за зайцы… ” (РГАДА. ф. 6. Дела по особо важным государственным преступлениям, кн. 159, ч. 2, л. 77; ф. 198. А.Д. Меншикова, № 901, л. 71–71 об. Подробнее о процессе и ссылке П.А. Толстого см., в первую очередь: Павленко Н.И. Птенцы гнезда Петрова. Изд. 2 – е . М. 1988. С. 213–245; о злоключениях Ф.М. Санти см.: Зуев А.С. Пьемонтский граф в сибирской ссылке (Штрихи к биографии герольдмейстера Франциска де Санти) // Ораниенбаумские чтения: Сб. научных статей и публикаций. СПб. 2001. Вып. 1. С. 98–105). Иными были обстоятельства гибели профессионального революционера, члена РСДРП с 1901 г. Михаила Кедрова. Один из организаторов ВЧК, первый руководитель ее Особого отдела, масштабно проявивший себя по части “красного террора” М.С. Кедров был в 1921 г. командирован в качестве представителя “Центра” на Каспий. Находясь в Баку, Михаил Сергеевич между иного заполучил информацию о весьма неблаговидных делах тогдашнего зампреда Азербайджанского ЧК. Несмотря на то, что попытка Михаила Кедрова дать ход разоблачительным материалам не увенчалась в итоге успехом, история на этом не закончилась. Дело в том, что чекистом, которому М.С. Кедров едва не сломал карьеру, был Лаврентий Берия. Придя в 1938 г. к руководству НКВД, Лаврентий Павлович вряд ли намеревался оставить в покое уцелевшего в “ежовщину” старого большевика. Как бы то ни было, Михаил Кедров нанес удар первым. В январе 1939 г., в преддверии XVIII съезда ВКП(б), Михаил Сергеевич направил И.В. Сталину и в Комитет Партийного Контроля письмо с обвинениями нового наркома внутренних дел. Закономерным, хотя и несколько запоздалым ответом явился последовавший 16 апреля 1939 г. арест М.С. Кедрова. Далее события развернулись по нестандартному сценарию. В заседании 9 июля 1941 г. Военная коллегия Верховного суда СССР Михаила Семеновича Кедрова оправдала. Возмущенный нарком госбезопасности В.Н. Меркулов потребовал отменить приговор и рассмотреть дело в новом составе судей. Однако и обращение грозного наркома не возымело действия. В ответном письме от 20 августа 1941 г. председатель Верховного суда И.Т. Голяков указал на обоснованность вынесенного 9 июля приговора и отказался опротестовать его перед Пленумом Верховного суда. Но принципиальность Фемиды не спасла Михаила Кедрова. Так и не освобожденный из-под стражи он был в октябре этапирован из прифронтовой Москвы в Саратов. В этом городе оправданного высшей судебной инстанцией М.С. Кедрова расстреляли 28 октября 1941 г. по приказу Лаврентия Берии. Одновременно с Михаилом Кедровым, во исполнение распоряжения Л.П. Берии от 18 октября, под Куйбышевым казнили 20  эвакуированных подследственных, главным образом,из числа военачальников. Вместе с ними уничтожили и Д.А. Булатова, бывшего секретаря Омского обкома ВКП(б), дело которого было в 1940 г. возвращено Военной коллегией Верховного суда на доследование. Оно и состоялось – в поселке Барбыш близ Куйбышева… (Кудрявцев В.Н., Трусов А.И. Политическая юстиция в СССР. М., 2000. С. 300–301; Смирнов Н.Г. Вплоть до высшей меры. М., 1997. С. 14–20. Подробнее о трагической одиссее М.С. Кедрова см. в документальном очерке А.И. Ваксберга “Осенью сорок первого”: Ваксберг А.И. Нераскрытые тайны. М., 1993. С. 65–75. О методах борьбы Михаила Кедрова с контрреволюцией в годы гражданской войны см.: Мельгунов С.П. Красный террор в России. 1918-1923. М., 1990. С. 59–62).