Прокуратура Петра I: истоки создания, страница 70

[lxxiv] Нижние городовые суды дислоцировались в Москве, Санкт-Петербурге, Воронеже, Казани, Новгороде, Нижнем Новгороде, Симбирске, Смоленске и Ярославле. Надворные суды разместились аналогично в Москве и Санкт-Петербурге, Воронеже, Казани, Нижнем Новгороде, Смоленске, Ярославле, а также Курске, Тобольске и позднее – в Енисейске. Кроме того, был сохранен действовавший еще во времена шведского владычества “гофгерихт” в Риге. Из числа губернских городов вообще никаких коллегиальных судов не получили Архангельск, Астрахань и Киев.

[lxxv] Впрочем, как убедительно показал М.М. Богословский, в отдельных случаях Юстиц-коллегия рассматривала дела и в качестве первой инстанции. Это касалось, прежде всего, жителей Санкт-Петербурга и было связано с давней традицией, по которой в центральное судебное учреждение могли напрямую обращаться “всяких чинов люди” из того города, в котором это учреждение располагалось (Богословский М.М. Областная реформа Петра Великого. С. 183 – 184).

[lxxvi] Применительно к 1718 – 1720 гг. см. именные указы от 19 декабря 1718 г. и от 4 мая 1720 г., сенатский указ от 17 сентября 1720 гг. и распоряжение Юстиц-коллегии от 15 июня 1719 г.: Полное собрание законов. Т. 5. С. 603 – 604, 722; Там же. Т. 6. С. 189–191; 238–239.

[lxxvii] Законодательные акты Петра I. С. 218.

[lxxviii] Стоит отметить, что полного сосредоточения “всякого суда во всех делах” в ведомстве Юстиц-коллегии в итоге не сложилось. Из-под юрисдикции коллегии так и остались (или же вскоре оказались) полностью или частично изъяты, с одной стороны, значительные социальные группы (строевые военнослужащие, посадское население, духовенство, дворцовые и синодальные крестьяне), с другой – отдельные составы преступлений (вся группа преступлений против государства, часть экономических и должностных). В силу этого судебную компетенцию сохранили (хотя и в неодинаковом объеме) почти все центральные ведомства, а также учреждения церковного управления. Как справедливо отметил Е.В. Анисимов, “звон колодничьих цепей оставался, как и прежде, в приказные времена  характерной чертой коллегиального быта” (Анисимов Е.В. Государственные преобразования… С. 129). Деятельность пореформенной ведомственной юстиции достигла через некоторое время такой интенсивности, что 1 сентября 1721 г. Сенат распорядился, чтобы коллегии и канцелярии построили (по-видимому, на территории Петропавловской крепости) каждая по особой “казарме” [тюремному помещению] для содержания числившихся за ними подследственных (Полное собрание законов. Т. 6. С. 433 – 434.)

[lxxix] Передача в Юстиц-коллегию и ее территориальные подразделения дел по фискальским доношениям была особо закреплена в именном и сенатском указах от 14 и от 16 января 1719 г. (Там же. Т. 5. С. 613; РГАДА, ф. 248, кн. 1882, л. 12).

[lxxx] Стоит оговориться, что речь шла только о ведомстве обер-фискала при Сенате – основной, но не единственной части фискальского надзора по состоянию на 1720 г. Помимо ведомства обер-фискала, в 1710-е гг. сложилась отдельная служба военных фискалов, а в 1720 г. собственные фискалы появились и на флоте. Чуть позднее, в 1721 г. была создана и подчиненная Святейшему Синоду особая служба церковных фискалов – инквизиторов. Нормативную базу деятельности названных ведомственных фискалов образовали соответственно гл. 42 Воинского устава 1716 г., гл. 8 кн. 1 Морского устава 1720 г., а также Инструкция протоинквизитору 1721 г. (Полное собрание законов Т. 5. С. 251 – 253; Там же. Т. 6. С. 15, 467–476).  Кроме того, самостоятельные фискальские службы действовали во втором десятилетии XVIII в. в Ревельской и Рижской губерниях. Сохранившиеся еще со времен шведского господства, эти службы ни в какой момент не состояли под началом сенатского обер-фискала.  В литературе вопрос о ведомственных фискалах затронул С.М. Казанцев (Казанцев С.М. История царской прокуратуры. С. 21).