Прокуратура Петра I: истоки создания, страница 104

[cccvi] См. протокол заседания  Сената от 10 сентября 1722 г: Там же, л. 492 – 492 об. Тогда же П.И. Ягужинский ответно внес в Правительствующий Сенат “предложение” с требованием обеспечить ему “праведную оборону” от А.Я. Нестерова. В качестве дополнения генерал-прокурор представил сенаторам обширные извлечения из повинной С.Ф. Попцова (Там же, кн. 30, л. 664 – 678 об. Веретенников В.И. Очерки истории генерал-прокуратуры… С. 68).

[cccvii] Вынесенное на заседании Сената 18 сентября решение касательно организации следствия по делу А.Я. Нестерова нашло закрепление в указе, подписанном 2 октября 1722 г. (РГАДА, ф. 248, кн. 1888, л. 503 об.; кн.30, л. 722 – 723 [приложение III, № 19 ]). Параллельно был подготовлен адресованный П.И. Ягужинскому “с товарыщи” отдельный сенатский указ (текстуально, впрочем, почти идентичный указу от 18 сентября), направленный в генерал-прокуратуру аналогично 2 октября (Там же, кн. 273, л. 200-201; полное цитирование указа в литературе см.: Веретенников В.И. Очерки истории генерал-прокуратуры… С. 68-69). Кстати, насколько известно автору очерка, Павел Ягужинский так и не допустил Г.Г. Скорнякова-Писарева  к расследованию.

[cccviii] На допросах названных лиц проверка инкриминированных им эпизодов ограничивалась стандартным вопросом: “Будучи ты в таможне (/кабаке) бурмистром, казны его императорского величества не похищал ли или на расход себе что не оставлял ли?” На подобный вопрос  следовал естественный ответ о том, что имярек “его императорского величества казны ни с кем не похищал и на росход себе ничего не оставлял же” (см, например, запись допроса ростовца П. Базарова от 31 октября 1722 г.: РГАДА, ф. 248, кн. 274, л. 1547).

[cccix] Своего близкого соратника ярославского фискала А.И. Никитина С.Ф. Попцов изобличил в п. 16, 35 и 36 повинной от 31 августа (Там же, л. 699 – 699 об., 709-709 об.). Ранее Алексей Никитин фигурировал в доношении И. Борисова, в связи с чем впервые допрашивался в генерал-прокуратуре, как уже отмечалось, 9 августа 1722 г.

[cccx] Там же, л. 1408 (совр. копия). Массовые опросы населения об обидах со стороны тех или иных должностных лиц применялись в отечественной следственной практике издревле. Интереснейшие примеры таких опросов в первой четверти XVIII в. см.: Акишин М.О. Полицейское государство… С. 155 – 156. Что же касается исправно оглашенного ярославскими властями призыва генерал-прокуратуры, то он нашел – хотя, кажется, и единичный – отклик у жителей провинции. В ноябре 1722 г. бурмистр Борисоглебской слободы Родион Горбунов известил следственную канцелярию о факте передачи им 40 рублей А.И. Никитину. Дача взятки мотивировалась стереотипно: “чтоб он, Никитин, не часто приезжал к нам в слободу… и не чинил бы нашим слобожаном каких напрасных нападок и раззорения” (РГАДА, ф. 248, кн. 274, л. 1375).

[cccxi] Там же, л. 760 – 763 об., 774 – 775 об., 779 – 791 об., 805 – 806, 811 – 814, 824 – 827 об., 1533 – 1545, 1502 – 1567, 1748 – 1750 об. Допросы производились либо совместно П.И. Ягужинским и Е.И. Пашковым, либо – значительно чаще – одним Егором Ивановичем.

[cccxii] Стоит заметить, что подобная оговорка, традиционно влекшая за собой ненаказуемость должностного лица, в условиях 1722 г. мало что меняла в положении С.Ф. Попцова. К тому времени уже более семи лет действовали нормы имевшего поворотный характер именного указа от 23 декабря 1714 г. о запрете вообще любых поборов с населения (Законодательные акты Петра I. С. 211 - 212). Сложности, возникшие в ходе применения данного указа на практике, вызвали особые разъяснения Петра I, зафиксированные в резолюции на докладные пункты следственной канцелярии И.И. Дмитриева-Мамонова от 23 февраля 1720 г. Смысл резолюции заключался в том, что по эпизодам, имевшим место после декабря 1714 г., взяткополучатель нес ответственность, независимо от обстоятельств, а по эпизодам, имевшим место до этого – если только на него подавались исковые челобитные (Полное собрание законов. Т. 6. С. 140). Эпизоды поборов Саввы Попцова относились почти исключительно ко времени после 1714 г. Общая величина установленных генерал-прокуратурой взяток  Саввы Федоровича образовала астрономическую сумму в 6420 рублей (см. Выписку о винах С.Ф. Попцова 1723 г.: РГАДА, ф. 248, кн. 274, л. 1031 об.).