История понятия гражданского общества в раннесовременную эпоху и теоретический синтез, страница 50

Политика обеих разновидностей тоталитаризма в отношении гражданского общества описывается как полностью одинаковая; обе уничтожают все то культурное содержание, всю ту социальную солидарность и все те организационные формы, которые находятся за рамками партийно-государственного монолита, стирая тем самым все социальные грани. Но утверждается, что при этом они преследуют совершенно различные цели. В данном контексте защита Советского Союза антифашистом может показаться странной. Однако если оставить в стороне политические пристрастия Грамши, то окажется, что фактически весь ход его мысли последовательно выводится из его функционалистского описания (все еще выдержанного в духе классического марксизма) институтов гражданского общества в развитых капиталистических странах как формы организации согласия, единственной целью которого является стабилизация господства (так сказать, социальная интеграция). При данном понимании уничтожение названных институтов посредством подчинения их монолитному однопартийному государству может быть представлено как по крайней мере часть негативной работы по социальному освобождению. (К вопросу о том, что имелось в виду под позитивной частью этой работы, мы еще вернемся.) Согласно такому прочтению, тоталитаризм является регрессивным или реакционным, только если его цель — препятствовать «прогрессивному» тоталитаризму, а не создавать новую культуру в ситуации, когда внутренние «ниши» гражданского общества достаточно ослаблены для того, чтобы можно было ставить вопрос об обоснованности его уничтожения. В общем и целом представляется, что Грамши предусматривал возможность лишь трех политических позиций: консервативной защиты существующей разновидности гражданского общества, в функции которой входит социальная интеграция капиталистического господства; тоталитарно-революционного уничтожения этого гражданского общества с целью создания новой культуры; тоталитарно-революционного уничтожения с целью сохранения существующей структуры господства.

У Грамши можно вычленить также основы (или, по крайней мере, признаки) еще одной «прогрессивной» — но не тоталитарно-революционной, а, скорее, радикально-реформистской — политики. Подобную интерпретацию развивает Боббио, исходя из того, что Грамши придавал большое значение созданию новой культурной гегемонии социалистической партии в гражданском обществе⁹². Здесь налицо противоречие между культурной работой по созданию нового консенсуса, призванного подорвать старые формы согласия, и программой революционного свержения старого с использованием насилия.

О подобной стратегии применительно к Грамши говорить трудно из-за его второй «антиномии» — марксистско-функционалистской концепции гражданского общества как пространства для создания гегемонии, способной стабилизировать буржуазное господство, и противоречащего ей теоретического представления о некой сфере, в которой соперничают друг с другом две альтернативные стратегии достижения гегемонии⁹³. Исходя из первого положения, стратегия осуществления контргегемонии предполагает простую интеграцию рабочего класса в общепризнанную институциональную структуру гражданского общества, которое в результате должно быть полностью устранено, дабы покончить с имеющейся системой господства. Однако, если исходить из второго положения, постулирующего возможность установления культурной гегемонии, несовместимой с существующей системой, институты гражданского общества сами по себе должны обладать двойной структурой, связывающей их как с господством, так и с освобождением. На основе такой двойственной структуры предполагается развитие радикально-реформистской стратегии.