История понятия гражданского общества в раннесовременную эпоху и теоретический синтез, страница 48

Как теоретик, Грамши определенно проделал путь от Маркса к Гегелю, несмотря на то что его политический проект сохранял марксистский характер⁸². Правда, и гегелевская «Философия права» оказалась непригодной для его целей. Ведь он не только предпочел отличную от гегелевской трехсоставную концепцию, способную исключить возврат как к экономизму, так и к этатизму⁸³, но и считал корпоративную доктрину, в которой он усматривал суть гегелевской теории гражданского общества, безнадежно устаревшей по форме, в которой она была изначально изложена. Грамши отмечает, что гегелевская «концепция ассоциации все еще с неизбежностью оставалась туманной и примитивной, чем-то средним между политической и экономической концепцией; она соответствовала историческому опыту своего времени, опыту очень ограниченному и предлагавшему одну-единственную безупречную форму организации — "корпоративную" (политика, привитая непосредственно к экономике)»⁸⁴.

Таким образом, Грамши, как и Маркс, вполне сознает, что современное государство разрушает старые формы корпоративной жизни, создававшие «двоевластие» в эпоху Позднего Средневековья (т.е. в условиях Ständestaat, сословного государства). Он, как и Токвиль, знает даже о существовании промежуточной формы — абсолютистского государства и деполитизированного сословного общества⁸⁵, — послужившей материалом для создания гегелевской модели. Важнее, однако, то, что — в отличие от Маркса и даже Токвиля — Грамши хорошо понимал, что вопреки усилиям якобинцев и создателей бюрократического государства старые корпоративные формы можно было заменить новыми. В частности, им подчеркивается факт становления современного профсоюзного движения и культурных ассоциаций⁸⁶. В то время как современные церкви, теряя свою былую роль в государстве, также превращались в институты гражданского общества нового типа, их место постепенно занимали современные политические партии как главная форма организации интеллектуалов⁸⁷.

Отчетливо сознавая, что современные строители государства стремятся уничтожить все промежуточные ассоциации, Грамши вместе с тем не подчеркивает того очевидного факта, что воскрешение ассоциаций в современной форме должно хотя бы отчасти явиться результатом того, что раньше называли борьбой общества против государства. Вместо этого он склонен приводить более или менее функционалистские доказательства того, что исходящее от государства требование достижения согласия и демонстрируемая им тенденция организовывать и воспитывать такое согласие является основной причиной возникновения и стабилизации ассоциаций нового типа⁸⁸. Конечно, конкретное содержание гражданского общества и его форму Грамши считал результатом и целью классовой борьбы. С этой точки зрения результат зависит от того, какая социальная группа играла или будет играть роль гегемона. Там, где роль гегемона принадлежит буржуазии, гражданское общество является обществом буржуазным, а его конституционные гарантии (права) и политическое выражение (парламентское представительство) есть лишь ширма для буржуазного правления.

Следует заметить, что ассоциации как формы, заменившие гегелевские корпорации, способны, в понимании Грамши, превратиться в главные движущие силы социальных движений, хотя в данном контексте Грамши и не говорит о противостоянии общества и государства. Ведь он не только открыл современный аналог корпораций, но и обогатил концепцию гражданского общества представлением о социальных движениях, не зависящим от системы потребностей и дополняющим ее, что придало этой концепции больший динамизм. Однако, давая одной рукой, он отбирал другой, ибо динамизм гражданского общества как площадки для социальных движений присущ ему лишь до тех пор, пока рабочий класс находится в оппозиции. Как только гражданское общество станет социалистическим, исчезнет причина существования социальных движений, т.е. классовой борьбы. Как будет показано ниже, одна из тенденций в его мысли, а именно сведение политической культуры (представительной демократии и прав) и ассоциаций как форм современного гражданского общества (клубов, групп по интересам, буржуазных политических партий) к функции воспроизводства буржуазной гегемонии и/или создания социалистической гегемонии (профсоюзов, коммунистических партий), заводит Грамши в тупик насквозь схематизированной концепции, одновременно и слишком реалистичной, и слишком утопичной.