История понятия гражданского общества в раннесовременную эпоху и теоретический синтез, страница 13

Гегелевская теория социальной интеграции состоит из шести уровней: правовой основы (Rechtspflege); всеобщей власти (Polizei); корпорации; (бюрократической) исполнительной власти; собрания сословных представителей или законодательного собрания; общественного мнения. Хотя первые три уровня являются составными частями теории гражданского общества, а три вторых принадлежат к теории государства или, точнее, к области конституционного права, все в целом построение имеет вполне целостный вид⁷⁸. Возможно, здесь есть смысл выделить две линии рассуждений, хотя сам Гегель, постоянно меняя их, двигаясь от одной к другой, делает их неразличимыми. Остановимся на этом двухуровневом рассмотрении социальной интеграции.

Как уже говорилось, система потребностей сама является у Гегеля интегрированной, но при этом интеграция имеет «внешний» (не зависящий от воли и сознания), незавершенный (не совсем всеобщий) и противоречивый характер. За пределами системы потребностей интеграция происходит, следуя двум различным логическим линиям: согласно логике государственного вмешательства в общественную сферу и логике порождения общественной солидарности, коллективной идентичности и общественной воли в рамках самого гражданского общества. По ходу изложения развитие двух этих логик просматривается весьма четко: одна линия — всеобщее государство, всеобщая власть, государь, исполнительная власть — отражает логику государственного вмешательства; другая — сословия, корпорация, собрание сословных представителей, общественное мнение — соответствует логике самопорождения солидарности и идентичности.

Эти две линии рассмотрения трудно отделить друг от друга лишь при рассмотрении отправления правосудия. В гегелевском изложении этот уровень являет возможность всеобщего (или, по крайней мере общезначимого) разрешения столкновений частных элементов гражданского общества. Здесь начинается преодоление Gegensittlichkeitкак разделения частного и всеобщего, правда, в форме, способной породить лишь ограниченную коллективную идентичность. Правовая личность отождествляется с коллективной только в форме абстрактных обязательств. Гегель не просто признает неэкономические предпосылки экономики в современном смысле слова, в законе о собственности и договоре⁷⁹, но и считает, что их воздействие распространяется далеко за пределы экономики. В частности, издание правового кодекса и, более того, публичность судопроизводства являются событиями, обладающими всеобщим содержанием, событиями, обусловливающими появление всеобщего чувства справедливости⁸⁰. Полный смысл этих рассуждений помогает прояснить гегелевское понимание концепции общественности (Öffentlichkeit), выходящей за рамки присущего римскому праву разделению на общественное и частное. Подробный анализ этой концепции мы дадим ниже, здесь же лишь подчеркнем, что Гегель усматривает наличие функциональной связи между современным законом и системой потребностей: одно необходимо для появления и воспроизводства другого. Однако он настаивает на том, что институционализация субъективных прав и объективного закона защищает свободу и достоинство современных субъектов таким способом, который может быть взаимно признан частными лицами, а не изолированными индивидами, столкнувшимися в некоем публичном процессе⁸¹. По мнению Гегеля, институционализация прав индивида в виде закона требует и государственного действия (он явно предпочитает кодификацию в виде статутов практике вынесения судебных приговоров, исходя из прецедентов⁸²), и автономных культурных процессов. Он не является ни правовым позитивистом, ни теоретиком естественного права, ни представителем историзма. Для Гегеля всеобщие права характеризуются не только исторически ограниченной действительностью, даже если они и возникают в ходе культурного развития и могут получить всеобщее признание лишь в процессе образования (Bildung), возможность которого обеспечивается гражданским обществом⁸³.